Доминион - [13]

В тот момент, как наши ноги коснулись твердой почвы в конце последнего прыжка, мы бросились к веревке и начали подниматься.

Мое сердце чуть не выпрыгнуло из груди, потому что я болталась на веревке в воздухе, но отказывалась остановиться.

Мой отец и я, оба достигли наших колчанов и луков в одно и то же время. Мы оба сбросили их на землю ниже, и стали спускаться обратно.

Он быстрее. Он взял свой??лук и стрелы и помчался к черной линии, прежде чем я достигла её, чтобы схватить свои.

— Все три стрелы в красную кнопку за отведенное время, и ты победишь, — сказал отец, а затем поднял лук со стрелой.

Я, наконец, увидела таймер, на котором было двадцать секунд до конца игры.

Первая стрела моего отца оказалась в красной кнопке. Я быстро самостоятельно выстрелила своей и почувствовала восторг, когда она также попала в красную кнопку. Моя вторая стрела, пущенная в центр красной кнопки, оказалась в части моего отца, прекрасно расположившись рядом с его первой стрелой.

«Пять. Четыре…» — последняя стрела моего отца приземлилась в красную кнопку, и он радовался. «Три. Два…» Я выстрелила моей последней стрелой, но таймер прогудел прямо перед тем, как она оказалась в красной кнопке.

— Я ужасно разочарован в том, что ты сломала красивую лампу своей матери, — сказал отец. Он положил свой??лук и стрелы на пол и сделал победный танец, который, я надеялась, он не делал при других людях.

— Ты знаешь, дети берут на себя вину их родителей, так что если ты просишь, чтобы я солгала, я могла бы просто солгать в какой-то момент…

Он прервал меня: «Даже не веди к этому». Потом он подошел ко мне с улыбкой на лице и взял мой лук.

— Я так горжусь тобой, — сказал он, когда положил лук на землю. — Я действительно, по-настоящему горжусь тобой, — сказал он снова, когда обнял меня. Именно теперь, когда я поняла, что мое тело болело от боевой подготовки.

— Моя маленькая девочка, — он отстранился. — Посмотри на себя, все вырастают.

Я верила по тону его голоса, что он гордился мной.

— Логан хороший учитель, — сказала я ему. — И я позабочусь о маме, так что не волнуйся, когда уезжаешь. С нами ничего не случится.

— Я беспокоюсь о тебе тоже, дорогая, — сказал он. — И я никогда не хотел, чтобы ты была в моем безумном мире. Когда ты родилась, я мечтал о езде на пони и принцессах, пьющих с тобой чай. А теперь, ты не моя маленькая девочка.

Мой отец звучал грустно, и я знала, что он пожалел о жизни, которой мы вынуждены были жить.

— Папа, — я выдавила из себя улыбку. — Я в порядке. Кроме того, пони и принцессы переоценены.

Он улыбнулся.

— Я все ещё продолжаю любить посещать чаепития с тобой, — сказал он, заключив меня в другое объятие. Я вздрогнула у него на груди.

— Может быть, в следующий раз, — сказала я, надеясь, что эти три дня, которые он провел с мамой и мной, не были последним его визитом.

— Это встреча, — прошептал он, все еще держа меня. Я хотела оторваться от него, потому что мое тело болело, но я не сделала этого, потому что обнимать его было тем, что я хотела бы чтобы происходило ежедневно. — Я на перерыве на два месяца, так что я буду часто появляться.

Я чувствовала, что загораюсь от счастья.

— Ты не можешь просто остаться с нами?

— Ты знаешь, что не могу.

Я знала ответ, в тот момент как открыла рот, чтобы задать вопрос, но я все равно не могла удержаться от этого вопроса. Я не могла отпустить надежду, что он однажды скажет «да».

— Давай уберемся и доставим тебя домой признаться, — и с этого мы начали работу по уборке самостоятельно.

Поездка назад домой была гораздо более веселой и непринужденной. Мы говорили о различных способах, как я могла сказать моей матери, что сломала лампу. Он рассказал о некоторых местах, где он был, а я рассказала ему о моих друзьях и о том, что мы делали с мамой, пока он был в отъезде.

Когда мы возвратились домой, мама взглянула на меня и начала рассказывать моему отцу, чтобы он никогда не брал меня в любой ближайший учебный центр ЦРУ снова, ну, конечно, она всегда говорила это. Я воспользовалась возможностью, чтобы сказать ей, что я сломала лампу, но она даже не заботилась об этом, она просто продолжала мучить моего отца.

Я болталась некоторое время с родителями, а затем попрощалась, чтобы они могли провести время наедине. Моя мать всегда была счастлива, когда находится около моего отца, поэтому я убедилась, что она была в состоянии провести время с ним наедине, когда он приехал. Когда мои родители были вместе, их счастье было заразным. Все вокруг них улыбались, потому что они выглядели такими влюбленными. Мне очень нравилось смотреть на них, потому что всякий раз, когда мой отец был рядом, наша жизнь чувствовалась полной.

Я была рада, что у моего отца было два месяца. Я была бы в состоянии провести больше времени с ним, а мама улыбалась без боли в глазах.

Единственный раз, когда я видела свою маму счастливой, помимо приездов моего отца, было то время, когда она была со мной. Я была центром ее вселенной. Она загорелась, когда говорила о моде, потому что она любила её, и всякий раз, когда я улыбалась или смеялась, она автоматически делала то же самое.