Дома - [6]

Впрочем, я думал не только это. Были и другие мысли.

Например: «Ах, Ма, я ведь помню тебя совсем молодой, в дредах. В те времена, я, наверное, умер бы со стыда, если б знал, во что ты превратишься».

Или: «Старая шизанутая ведьма! Ты ж меня вчера шерифу чуть не сдала. Совсем спятила?»

Или: «Мама, мамочка, дай я встану перед тобой на колени, дай расскажу тебе, что именно мы с Рикки Джи и Смелтоном натворили в Аль-Разе, а потом ты прижмешь к груди мою голову и шепнешь, что любой на моем месте поступил бы так же».

Когда мы переезжали мост через Рокочущий Ручей, я прочитал на лице Ма ее мысли: «Пусть только Рене мне откажет, я ей такое, на пуй, устрою, мало не покажется».

Но затем, бенц, когда мост остался далеко позади, и речная прохлада вновь сменилась привычной духотой, на лице ее было написано совсем другое: «О Господи, если Рене мне откажет при родителях Райна и я опять буду выглядеть в их глазах побирушкой, я умру, я просто умру».

Рене отказала Ма при родителях Райна, и Ма опять выглядела в их глазах побирушкой.

Но она не умерла.

Надо было видеть их лица, когда мы входили.

Рене офигела. Райн офигел. Мать и отец Райна офигели, но так старались этого не показать, что начали задевать предметы. Отец Райна опрокинул вазу, неуклюже рванувшись нам навстречу, изображая радость/гостеприимство. Мать Райна покачнулась и задела плечом картину, которую, однако, успела поймать и теперь держала, прижимая к своему красному свитеру, как младенца.

— Внучок? — съязвил я.

Ма опять вдруг на меня ополчилась.

— А ты кто думал? — спросила она. — Безногий карлик?

— Это Торгаша, да, — сказала Рене, протягивая мне малыша.

Райн кашлянул, метнув в Рене многозначительный взгляд, типа: мы же, кажется, договаривались.

Протянутый мне малыш изменил траекторию движения, неожиданно взмыв под потолок, словно там, у люстры, ему было безопаснее, чем на руках у родного дяди.

Меня это здорово задело.

— Совсем охуели, — сказал я. — Неужели думаете, я способен поднять руку на малыша?

— Попрошу в нашем доме не выражаться, — сказал Райн.

— Попрошу не указывать моему сыну выражаться ему, на пуй, или нет, — сказала Ма. — Он, между прочим, с войны вернулся.

— Благодарю за службу, — сказал отец Райна.

— Мы легко перейдем в гостиницу, — сказала мать Райна.

— Почему вы должны куда-то переходить, мам? — спросил Райн. — Пусть они в гостиницу отправляются.

— Мы в гостиницу не пойдем, — сказала Ма.

— Ты могла бы запросто пойти в гостиницу, мама. Ты же любишь хорошие гостиницы, — сказала Рене. — Тем более, за наш счет.

Харис — и тот возбудился.

— А что, гостиница звучит неплохо, — объявил он. — Даже и не припомню, когда в последний раз я прибегал к услугам подобного рода заведений.

— Ты хочешь сказать, что способна отправить родную мать, работающую в церкви, и родного брата, вернувшегося с войны со звездой героя, в какой-то клоповник? — спросила Ма.

— Да, — сказала Рене.

— Дай хоть малыша подержать, — сказал я.

— Только через мой труп, — сказал Райн.

— Мы с Джейн хотим подчеркнуть, что всегда поддерживали и продолжаем поддерживать наши доблестные вооруженные силы, — сказал отец Райна.

— Многие люди понятия не имеют, как много школ построили там наши солдаты, — сказала мать Райна.

— Людям свойственно зацикливаться на негативе, — сказал отец Райна.

— Как там в пословице говорится? — сказала мать Райна. — Не сломав старого, не построишь нового, да?

— Может, пусть подержит, — сказала Рене. — Мы же рядом стоим.

Райн поморщился, отрицательно завертев головой.

Малыш изогнулся, словно чувствуя, что судьба его повисла на волоске.

Поскольку все они были уверены, что я способен поднять на малыша руку, я представил, как поднимаю руку на малыша. А представив себя, поднимающим руку на малыша, я испугался, что действительно окажусь на это способен. Неужели у меня было такое в мыслях? О боже, нет, конечно. Однако тот факт, что у меня такого и в мыслях не было, еще не означал, что в решающий момент я этого не сделаю. Разве в недавнем прошлом я не оказывался в ситуациях, когда, не имея ни малейших намерений производить какое-то действие, я вдруг обнаруживал себя производящим именно это действие?

— Пожалуй, я не буду брать на руки малыша, — сказал я.

— Вот спасибо, — сказал Райн. — Это настоящий мужской поступок.

— А возьму-ка я лучше на руки вот этот кувшин, — сказал я, беря кувшин и укачивая его, как младенца. Из кувшина на их паркетный пол потекла солидная струя лимонада. А когда она иссякла, я выпустил кувшин из рук.

— Вы меня здорово обидели! — сказал я.

Не помню, как оказался на улице. Не шел, а почти бежал.

Потом меня снова занесло в тот магазин.

Там были два других парня, еще моложе, чем в прошлый раз. Может, старшеклассники. Я дал им бирку «MiiVOXМАХ».

— О, блин, ништяк! — сказал один. — А то мы думали, куда она подевалась.

— Уже списать собирались, — сказал другой, подходя с эспрессо и печеньем.

— Ценная? — спросил я.

— Ха, не то слово, — сказал первый парень, доставая специальную тряпочку из-под прилавка и смахивая с бирки пыль. Затем он положил ее под стекло на витрину.

— Что это? — спросил я.

— Проще объяснить, для чего, — сказал он.