Дом, забытый временем - [88]

Мы сидели в гостиной, мама штопала носки, а папа дремал. Джули забралась на подлокотник кресла Роуни.

— Уэллс сделал вот что, Джули, — начал он. — Взяв за образец капиталистов и рабочих своей эпохи, он превратил их в элоев и морлоков. Богатых сделал еще богаче, а бедных — еще беднее. Условия работы на заводах и фабриках того времена были гораздо тяжелее, чем сейчас. Конечно, не все фабрики тогда располагались под землей, хотя были и такие, но Уэллс решил, что в книге все их поместит под землю.

— Но он превратил рабочих в людоедов!

Роун улыбнулся:

— Здесь, я думаю, он зашел слишком далеко. На самом деле Уэллс не собирался предсказывать будущее. Своей книгой он просто старался привлечь внимание к тому, что происходит в настоящем.

— А вы как думаете, мистер Роун, какое оно — будущее? — спросила мама.

Он помолчал, потом ответил:

— Мэм, если мы с вами захотим предсказать будущее с некоторой долей точности, прежде всего мы должны забыть слово «экстраполяция». Можно принимать во внимание войны, потому что они были всегда. Что же до остального, то существует слишком много непредсказуемых факторов, которые мешают увидеть образ будущего, основываясь на том, что мы знаем сейчас, то есть на фактах из прошлого и настоящего.

— Что же это за непредсказуемые факторы?

Роун снова замолчал. Потом сказал:

— Представьте, что вы, ваш муж, Тим и Джули сидите здесь в гостиной. Семья из четырех человек. На какое-то время к вам присоединился посторонний — я. Семья — неотъемлемая часть современного жизненного уклада. Если исходить из этого факта, мы получим будущее, в котором семья останется незыблемой. Но что если некие силы, о существовании которых мы не подозреваем, выйдут из тени и начнут активно действовать, разрушая патриархальноматриархальную гармонию, которая и связывает семьи воедино? В результате семьи начнут разрушаться? Уэллс пишет, что семьи существуют только для противостояния внешним опасностям. Если опасности ничтожны, то и семья не требуется. Но ведь могут появиться опасности иного рода. Представьте себе, например, что нынешние моральные устои перестанут существовать. Возникнут другие понятия о том, что хорошо и что плохо. Я не хочу сказать, что современные мужчины и женщины — святые. Отнюдь! И все же разводы сейчас происходят очень редко. Возможно, некоторые просто не решаются развестись, но таких единицы. В большинстве случаев люди живут в браке, потому что хотят этого. А что если дух времени изменится? Мужчины и женщины начнут вести себя чересчур свободно, и разводы станут обыденным явлением? Дети будут расти в неполной семье или, если родители вступят в новые браки, сразу в двух семьях. Представьте себе, какое у них будет представление о семейной жизни.

— Но в наше время нет абсолютно никаких предпосылок для подобных предсказаний!

— Именно это я и имею в виду, мэм, когда говорю о непредсказуемых факторах. Если развивать мою мысль дальше, крушение семейных устоев неминуемо приведет к росту цинизма и у родителей, и у детей. Сам институт брака может полностью исчезнуть и семейная жизнь вместе с ним. Тогда роль семьи на себя возьмет государство. Дети, вместо того, чтобы расти с родителями, будут помещены в специальные учреждения; а воспитанием их разума и чувств займутся наставники, начисто лишенные всякой привязанности. И прекрасные семейные сцены, вроде той, что мы сейчас видим и принимаем как данность, навсегда останутся в прошлом. Они будут либо забыты обществом новой формации, либо сохранятся в истории как малозначащие иллюстрации прежней жизни, имеющие ценность не большую, чем, скажем, стоимость десятка яиц.

Мама поежилась.

— Какую мрачную картину вы нарисовали, мистер Роун.

— Да. Мрачную. Но все это, конечно, произойдет не сегодня и не завтра. Даже когда разрушительные процессы станут явными, потребуется долгое время, прежде чем сформируется новое общество.

Он протянул «Машину времени» обратно Джули;

— Здесь есть еще одна вещь, которую я не понимаю, Роун, — сказала она. — Как он путешествует во времени?

Роун улыбнулся.

— Уэллс не отрыл нам этой тайны, верно? Но он и не мог открыть, потому что сам этого не знал. Поэтому он просто запутал читателей разговорами о том, что время — это четвертое измерение. С одной стороны это так, а с другой — не совсем. Уэллсовский путешественник появляется в будущем ровно в той точке, из которой он отбыл из прошлого. Но, пока он путешествует, Земля под ним потихоньку вращается и смещается, правда, не сильно, потому что он движется гораздо быстрее. Например, если бы мы отправились в путешествие во времени прямо из этой гостиной, то оказались бы в будущем в восьмистах километрах западнее. Значит, если бы мы захотели вернуться ровно в ту точку, откуда началось путешествие, то есть, сюда, нам надо было бы проехать на восток восемьсот километров, а потом еще восемьсот, чтобы скомпенсировать расстояние, потерянное при перемещении во времени. Но сложности на этом не заканчиваются. Перемещение во времени с огромной скоростью может вызвать завихрение и создать петлю во временном потоке. В этом случае путешественнику, чтобы вернуться обратно, придется ждать, пока в будущем или прошлом не пройдет ровно столько времени, сколько прошло в настоящем. К тому же, Джули, путешествие во времени — не такая уж простая штука. В одиночку и на такой примитивной машине, как та, что описана в книге Уэллса, ты вряд ли чего-то добьешься. Если считать, что время связано со светом, то для настоящего путешествия понадобится фотонное поле, которым кто-то должен управлять. С помощью этого поля оператор может отправить путешественника в будущее или в прошлое, а потом, когда тот разберется с пространственно-временными потерями, забрать его обратно.