Дом вампира и другие сочинения - [62]
«Вы познали славу, — сказал я. — Ваши труды повлияли на литературу всех стран. Благодаря вам, люди по-иному глядят на себя и на жизнь. А недавно, на ваш семидесятилетний юбилей, весь мир объединился, чтобы чествовать вас, за исключением вашего университета!».
«Признав меня, Венский университет только привел бы меня в замешательство. Они вовсе не должны принимать меня или мою теорию лишь потому, что мне семьдесят лет. Я вообще не придаю неуместного значения круглым датам.
Слава приходит к нам лишь после смерти, и, откровенно говоря, меня не заботит то, что будет потом. Я не стремлюсь к посмертной славе. В моей скромности нет добродетели».
«Разве для вас ничего не значит то, что ваше имя будет жить после вас?»
«Ничего, даже если оно и будет жить, что, кстати, совершенно не гарантировано. Меня гораздо больше интересует судьба моих детей. Я надеюсь, их жизнь будет не такой трудной. Я не могу особенно облегчить их жизнь. Война практически уничтожила мое скромное состояние, сбережения, которые я копил всю жизнь. К счастью, возраст — не слишком тяжелое бремя. Я еще держусь! Работа по-прежнему доставляет мне удовольствие».
Мы прогуливались вверх-вниз по небольшой наклонной дорожке в саду рядом с домом. Фрейд ласково погладил цветущий куст своими чувствительными пальцами.
«Меня гораздо больше интересуют эти цветы, — сказал он, — чем то, что может случиться со мной после смерти».
«Следовательно, вы, по сути, глубокий пессимист?»
«Нет. Я не позволяю философским размышлениям портить мне радость от простых вещей этой жизни».
«Верите ли вы в то, что личность продолжает существовать после смерти в какой бы то ни было форме?»
«Я не думаю об этом. Все живое погибает. Почему я должен выжить?»
«Не хотели бы вы вернуться в каком-либо виде, быть возрожденным из праха? Другими словами, не желали бы вы бессмертия?»
«Откровенно говоря, нет. Если признавать эгоистические мотивы, которые лежат в основе поведения человека, то нет ни малейшего желания возвращаться. Жизнь, описав круг, будет той же самой.
Более того, даже если бы вечный круговорот вещей, используя выражение Ницше, вновь облекал нас в наше плотское одеяние, то какой прок был бы от всего этого без памяти? Отсутствовала бы связь между прошлым и будущим.
Таким образом, что касается меня, я вполне удовлетворен осознанием того, что с докучным существованием будет, в конце концов, покончено. Наша жизнь, неизбежно, является цепью компромиссов, нескончаемой борьбой между эго и тем, что его окружает. Стремление чрезмерно продлить жизнь кажется мне абсурдным».
«Вы не одобряете попытки вашего коллеги Штейнаха[89] продлить цикл человеческого существования?»
«Штейнах не пытается продлить жизнь. Он всего лишь борется со старостью. Используя резервы нашего собственного организма, он помогает тканям сопротивляться болезни. Операции Штейнаха иногда позволяют приостановить неблагоприятные биологические отклонения, вроде рака, на начальной стадии. Это облегчает жизнь, но не делает заслуживающей того, чтобы ее продлевать.
Нет никакой причины, по которой мы должны стремиться жить дольше. Однако мы, несомненно, должны стремиться жить, испытывая как можно меньше дискомфорта.
Я относительно счастлив, поскольку благодарен за то, что не испытываю боли, за небольшие жизненные удовольствия, за моих детей и за мои цветы!»
«Бернард Шоу утверждает, что наша жизнь слишком коротка. Он считает, что человек может продлить срок своей жизни, если пожелает, используя силу воли для воздействия на силы эволюции. Человечество, полагает он, способно вернуться к продолжительности жизни ветхозаветных патриархов».
«Возможно, смерть сама по себе не является биологической необходимостью, — ответил Фрейд. — Возможно, мы умираем, потому что хотим умереть. Подобно тому, как в нас могут одновременно присутствовать любовь и ненависть к одному и тому же человеку, так и вся жизнь сочетает стремление поддерживать себя с амбивалентным желанием собственного уничтожения.
Как натянутая резиновая лента стремится принять первоначальную форму, так и все живое, сознательно или бессознательно, стремится к полной и абсолютной инерции неорганического существования. Стремление к смерти и стремление к жизни параллельно существуют внутри нас.
Смерть — это подруга Любви. Вместе они правят миром. Именно об этом моя книга «По ту сторону принципа удовольствия».
Вначале психоанализ исходил из того, что Любовь имеет первостепенное значение. Сегодня мы знаем, что равное значение имеет Смерть.
Биологически каждое живое существо, как бы в нем ни бурлила жизнь, страстно стремится к Нирване, стремится к прекращению «лихорадки под названием жизнь», стремится прильнуть к груди Авраама. Это стремление может быть замаскировано всевозможными иносказаниями. Тем не менее, конечная цель жизни — ее прекращение!»
«Но это, — воскликнул я, — философия саморазрушения. Она оправдывает самоубийство. Она логически приводит к всемирному самоубийству, которое предвидел Эдуард фон Гартман[90]».
«Человечество не выбирает самоубийство, потому что закон его существования не приемлет прямой путь к цели. Жизнь должна завершить цикл существования. В любом нормальном существе стремление к жизни достаточно сильно, чтобы уравновесить стремление к смерти, хотя в конце стремление к смерти оказывается сильнее.
Роман «Обнаженная в зеркале» (1953) – последнее и наиболее зрелое произведение известного американского писателя и поэта Джорджа Сильвестра Вирека (1884–1962), где, как в фокусе, собраны основные мотивы его творчества: гармония отношений мужчины и женщины на физиологическом и психологическом уровне, природа сексуального влечения, физическое бессмертие и вечная молодость. Повествование выстроено в форме череды увлекательных рассказов о великих любовниках прошлого – от царя Соломона до Наполеона, причем история каждого из них получает неожиданную интерпретацию.На русском языке издается впервые.
В сборник включены впервые публикуемые на русском языке тексты американского писателя и публициста Джорджа Сильвестра Вирека (1884–1962) о Советском Союзе, который он посетил в июле 1929 г., желая собственными глазами увидеть «новый мир». Материалы из российских архивов и редких иностранных изданий раскрывают эволюцию представлений автора о России и СССР – от антиантантовской пропаганды в годы Первой мировой войны до внимания к «великому эксперименту» в 1920-е годы, а затем к отрицанию тоталитаризма, в том числе в советской форме.
Райан, герой романа американского писателя Уолтера Керна «Мне бы в небо» по долгу службы все свое время проводит в самолетах. Его работа заключается в том, чтобы увольнять служащих корпораций, чье начальство не желает брать на себя эту неприятную задачу. Ему нравится жить между небом и землей, не имея ни привязанностей, ни обязательств, ни личной жизни. При этом Райан и сам намерен сменить работу, как только наберет миллион бонусных миль в авиакомпании, которой он пользуется. Но за несколько дней, предшествующих торжественному моменту, жизнь его внезапно меняется…В 2009 году роман экранизирован Джейсоном Рейтманом («Здесь курят», «Джуно»), в главной роли — Джордж Клуни.
Елена Чарник – поэт, эссеист. Родилась в Полтаве, окончила Харьковский государственный университет по специальности “русская филология”.Живет в Петербурге. Печаталась в журналах “Новый мир”, “Урал”.
«Меня не покидает странное предчувствие. Кончиками нервов, кожей и еще чем-то неведомым я ощущаю приближение новой жизни. И даже не новой, а просто жизни — потому что все, что случилось до мгновений, когда я пишу эти строки, было иллюзией, миражом, этюдом, написанным невидимыми красками. А жизнь настоящая, во плоти и в достоинстве, вот-вот начнется......Это предчувствие поселилось во мне давно, и в ожидании новой жизни я спешил запечатлеть, как умею, все, что было. А может быть, и не было».Роман Кофман«Роман Кофман — действительно один из лучших в мире дирижеров-интерпретаторов»«Телеграф», ВеликобританияВ этой книге представлены две повести Романа Кофмана — поэта, писателя, дирижера, скрипача, композитора, режиссера и педагога.
Счастье – вещь ненадежная, преходящая. Жители шотландского городка и не стремятся к нему. Да и недосуг им замечать отсутствие счастья. Дел по горло. Уютно светятся в вечернем сумраке окна, вьется дымок из труб. Но загляните в эти окна, и увидите, что здешняя жизнь совсем не так благостна, как кажется со стороны. Своя доля печалей осеняет каждую старинную улочку и каждый дом. И каждого жителя. И в одном из этих домов, в кабинете абрикосового цвета, сидит Аня, консультант по вопросам семьи и брака. Будто священник, поджидающий прихожан в темноте исповедальни… И однажды приходят к ней Роза и Гарри, не способные жить друг без друга и опостылевшие друг дружке до смерти.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Впервые на русском языке роман, которым восхищались Теннесси Уильямс, Пол Боулз, Лэнгстон Хьюз, Дороти Паркер и Энгус Уилсон. Джеймс Парди (1914–2009) остается самым загадочным американским прозаиком современности, каждую книгу которого, по словам Фрэнсиса Кинга, «озаряет радиоактивная частица гения».
Лаура (Колетт Пеньо, 1903-1938) - одна из самых ярких нонконформисток французской литературы XX столетия. Она была сексуальной рабыней берлинского садиста, любовницей лидера французских коммунистов Бориса Суварина и писателя Бориса Пильняка, с которым познакомилась, отправившись изучать коммунизм в СССР. Сблизившись с философом Жоржем Батаем, Лаура стала соучастницей необыкновенной религиозно-чувственной мистерии, сравнимой с той "божественной комедией", что разыгрывалась между Терезой Авильской и Иоанном Креста, но отличной от нее тем, что святость достигалась не умерщвлением плоти, а отчаянным низвержением в бездны сладострастия.
«Процесс Жиля де Рэ» — исторический труд, над которым французский философ Жорж Батай (1897–1962.) работал в последние годы своей жизни. Фигура, которую выбрал для изучения Батай, широко известна: маршал Франции Жиль де Рэ, соратник Жанны д'Арк, был обвинен в многочисленных убийствах детей и поклонении дьяволу и казнен в 1440 году. Судьба Жиля де Рэ стала материалом для фольклора (его считают прообразом злодея из сказок о Синей Бороде), в конце XIX века вдохновляла декадентов, однако до Батая было немного попыток исследовать ее с точки зрения исторической науки.