Дом вампира и другие сочинения - [59]
Следующая встреча Вирека с Гитлером состоялась в конце августа или начале сентября 1933 г. (видимо, при посредничестве Папена, занимавшего пост вице-канцлера). Никаких публикаций по ее итогам не последовало, но на слушаниях о нацистской пропаганде в Конгрессе США 11 июля 1934 г. Вирек заявил, что, сообщив канцлеру «некоторые идеи, подсказанные мне американским послом в Берлине» Уильямом Доддом, посоветовал тому умерить публичную дискриминацию евреев, негативно влияющую на имидж Германии за рубежом, и делать различие между евреями-интернационалистами и евреями-германскими патриотами[84].
По возвращении в Америку Вирек хотел рассказать о беседах с лидерами Третьего Рейха президенту Франклину Рузвельту и госсекретарю Кордэллу Хэллу, но те не пожелали его выслушать и отправили к заместителю госсекретаря Уильяму Филиппсу[85]. В качестве эксперта по Германии Вирек несколько раз писал о Гитлере, в том числе в «Liberty»[86], но больше не брал у него интервью. Их немногочисленные встречи, о которых известно мало, сводились к обмену приветствиями во время публичных мероприятий, вроде нюрнбергских «партайтагов».
В настоящем издании текст из «Liberty» публикуется в анонимном переводе сайта www.inosmi. ru, отредактированном в соответствии с оригиналом.
(Василий Молодяков)
«Когда я встану во главе Германий, я перестану платить дань иностранным державам и покончу с большевизмом внутри страны».
Адольф Гитлер залпом осушил чашку, словно в ней был не чай, а большевистская кровь.
«Большевизм, — сверкая глазами, продолжал вождь «коричневых рубашек», немецких фашистов, — величайшая угроза нашей стране. Прикончить большевизм в Германии — значит вернуть власть 70 миллионам людей. Франция обязана своей мощью не армии, но большевистским силам и разброду в наших рядах. Версальский и Сен-Жерменский договоры живы благодаря большевизму в Германии. Версальский мир и большевизм — две головы одного чудовища. Мы должны срубить обе».
Когда Адольф Гитлер выступил с этой программой, приход провозглашенного им «Третьего рейха» казался несбыточной мечтой. Но с каждыми новыми выборами влияние Гитлера росло. Сегодня он не может сместить Гинденбурга с поста президента, но возглавляет крупнейшую партию Германии. Если Гинденбург не присвоит себе диктаторские полномочия, или какое-нибудь неожиданное событие не опрокинет все нынешние расчеты, гитлеровская партия получит большийство в Рейхстаге и подчинит себе правительство. Впрочем, Гитлер боролся не против Гинденбурга, но против канцлера Брюнинга. Сомнительно, что преемник Брюнинга сможет удержаться на своем посту без поддержки национал-социалистов.
Многие из тех, кто голосовал за Гинденбурга, в душе поддерживали Гитлера, но некое глубоко укоренившееся чувство верности побудило их отдать голоса старому фельдмаршалу. Если в Германии вдруг не появится новый лидер, никто кроме Гинденбурга не сможет нанести поражение Гитлеру — а Гинденбургу уже 85 лет! На вождя национал-социалистов работают время и неуступчивость французов. Если он сам не наделает ошибок или в рядах его партии не произойдет раскол, ничто не помешает Гитлеру сыграть роль немецкого Муссолини.
Первая германская империя прекратила существование, когда Наполеон заставил австрийского монарха отказаться от короны Священной Римской империи. Вторая империя рухнула, когда кайзер Вильгельм II по совету Гинденбурга бежал в Голландию. Сейчас медленно, но верно создается третья империя, хотя она, скорее всего, обойдется без скипетров и корон.
Я встретился с Гитлером не в его штабе — «Коричневом доме» в Мюнхене, а на частной квартире отставного адмирала кайзеровского флота. За чаем мы говорили о судьбах Германии.
«Почему, — спросил я, — вы называете себя национал-социалистом, ведь программа вашей партии — полная противоположность тому, что обычно ассоциируется с социализмом?»
«Социализм, — с готовностью парировал он, вставив чашку, — наука о том, как заботиться об общем благе. Коммунизм — это не социализм. Марксизм — это не социализм. Марксисты украли это понятие и исказили его смысл. Я вырву социализм из рук «социалистов».
Социализм — древняя арийская, германская традиция. У наших предков-германцев были общинные земли. Они выработали принцип общего блага. Марксисты не имеют права выдавать себя за социалистов. Социализм, в отличие от марксизма, не отвергает частную собственность. Опять же в отличие от марксизма, он патриотичен и не отрицает роль личности.
Мы могли бы назваться Либеральной партией, но выбрали другое название — национал-социалисты. Мы не интернационалисты. Наш социализм — национален. Мы требуем, чтобы государство выполняло справедливые требования производительных классов на основе расовой солидарности. Для нас раса и государство — одно».
