Дом в Вечерних песках - [16]

Он выставил вперед пухлую ладонь.

– Представить его общественности, но с должным учетом его статуса. Для человека его положения он не слишком публичен, и читателям, возможно, будет интересно узнать, как он проводит досуг. Например, любит оперу или ездит в свой охотничий домик в горах, чтобы пострелять куропаток. Что-нибудь такого плана.

– Допустим. Но я не думаю…

– Нежелательно, мисс Хиллингдон, язвить и изгаляться по поводу его политических воззрений или разглагольствовать о несправедливости нашего общественного строя и тяжелого положения бедного трудового люда. Если вы сумеете удержать себя в обозначенных рамках, тогда, возможно, я поверю в ваш талант. Если нет, значит, сидеть вам в своем «загончике» и оттуда ни шагу. Это ясно?

Еле сдержавшись, чтобы не ответить резко, Октавия коротко кивнула.

– Более того, никто не запрещает вам иметь личное мнение, но я не потерплю, чтобы нас постоянно обставляли в деле Похитителей душ. Вы, если зададитесь целью, черта можете откопать, так используйте свои способности по их более прямому назначению, с вас не убудет. Идите в Уайтчепел или в Спитлфилдз, посетите спиритический сеанс, послушайте, что говорят медиумы. Люди, крадущие души, возможно, хорошо известны в таких кругах. Конечно, работайте над статьей о лорде Страйте, но не имея материала и о Похитителях душ, даже не приносите ее мне. По рукам, мисс Хиллингдон?

Октавия на мгновение уткнулась взглядом в колени. Блестящей победы она, конечно, не одержала, но мистер Хили пошел на беспрецедентные уступки.

– По рукам, – согласилась она наконец.

– Прекрасно. – Мистер Хили поднялся. – А теперь, с вашего позволения, я хотел бы спокойно выпить кофе. Что до вас, мисс Хиллингдон, сдается мне, вам сегодня еще предстоит поработать.

III

У особняка Ашенден-хаус Октавия благоразумно не стала оставлять свой транспорт на всеобщем обозрении. Возможно, гости леди Ашенден в принципе ничего не имели против велосипедов и даже находили их очаровательными, но они явно не были готовы к тому, чтобы лицезреть их воочию, выходя из своих экипажей. Каковы бы ни были личные предпочтения Октавии, пока она была вынуждена вращаться в светском обществе, ей следовало соблюдать приличия.

Также обстоятельства требовали, чтобы она сохраняла сердечные отношения с влиятельными людьми, даже с теми, кто не разделял ее убеждений. Некоторых из них она считала своими друзьями, в известном смысле, и потому на светских мероприятиях редко была обделена вниманием. Вот и сейчас, как только объявили о ее появлении, Чарльз Эльфинстон, маркиз Хартингтонский, тотчас же прервал разговор и поспешил ей навстречу с двумя бокалами шампанского, один из которых предназначался его собеседнику.

– Финдли, сходи возьми себе еще, – сказал он. – Заодно разомнешься. А то мисс Хиллингдон, бедняжка, умирает от жажды.

Он чмокнул ее в обе щеки.

– Красотка, дорогая, ты чудо как обольстительна, разве что посинела от холода. Надеюсь, ты прикатила сюда не на своем дурацком велосипеде, в такой-то вечер? Как будто у нас здесь Новая Шотландия или еще какое проклятое место. Черт, как же я ненавижу холод!

– Привет, Эльф. – Октавия взяла у него бокал с шампанским. В своих статьях она величала его лордом Хартингтоном или, по большим праздникам, достопочтенным маркизом Хартингтонским. Друзья, по настоянию самого Эльфинстона, называли его Эльфом. – Неужели так уж страдаешь? А по тебе не скажешь. Вон какой загорелый.

– Хмм? – Приподняв бокал, Эльф поприветствовал проходившего мимо знакомого, одними губами шепнул ему что-то озорное. – О да. Почти весь минувший октябрь я провел в Париже, где должен был изучать новые методы охраны правопорядка тамошней полиции. Я ведь член специального комитета. Но в то время там установилось роскошное бабье лето, в Булонском лесу такая была благодать. Ты не представляешь, какие там пикники устраивали. Правда, я уже несколько месяцев как вернулся, и вся эта joie de vivre[7] постепенно улетучивается – медленно, но верно. К тому же я чертовски голоден, что настроения не поднимает. Терпеть не могу поздние балы. Поужинать прилично не успеваешь, а здесь потчуют всякой ерундой. Ножки цыпленка в медовом соусе, это ж надо! Ну как можно кормить людей ножками цыпленка в медовом соусе? Разве что больного ребенка.

– Ох, бедняжка, – притворно посочувствовала Октавия. – Однако я рада, что на тебя возложены государственные функции. Кстати, о функциях. Надеюсь, ты правильно проголосовал сегодня вечером. Что-то я не видела тебя с того места, где сидела.

Кривясь от обиды, Эльф осушил бокал с шампанским.

– Господи помилуй, сегодня за что-то голосовали? Все за то же? Я стараюсь там по возможности не появляться. Палата общин фактически обломала нам когти, так что теперь скорее хвост виляет собакой, хотя, боюсь, это ужасно мутная метафора. В общем, sic transit[8] и так далее. А тебя-то каким ветром туда занесло, красотка? Опять боролась за правое дело?

– Составляла мнение о сегодняшнем почетном госте. Во всяком случае, таково было мое намерение, хотя теперь он мне представляется еще большей загадкой. Мне показалось, что ему вообще нет дела до билля об условиях труда, за исключением тех пунктов, что затрагивают его интересы. Как-то странно все это.