Дом последнего дня - [22]

Теперь этот самый погибший ангел вновь появился, только на этот раз один, без своего отряда. Раз в неделю он выходил из лесу, спускаясь в деревню, заходил в продуктовый магазин, закупал там нужные ему продукты и возвращался назад, исчезая до следующей недели. Деревенские жители после бурно обсуждали это событие, стараясь найти ему объяснение.

– Он у меня сегодня спички покупал, – кипятился продавец продуктового магазина. – Ну скажите кто-нибудь, зачем покойнику спички: ему что, там, в аду, огня не хватает?

– Может, он в рай попал, как того обещал их Аллах.

– Ну да, и решил по своему обыкновению из рая ад устроить.

– Соседи, шутки в сторону, но тут что-то, действительно, не так.

– Откуда известно, что он погиб?

– По ящику показывали, люди видели, да и в газетах печатали. Известная ведь была фигура, один из столпов сопротивления.

– Может, врут твои газеты?

– Газеты, может, и врут, им не впервой.

– Ну прямо как наш Котэ Кощей, мертвый, но по-прежнему живой.

Крестьяне еще долго спорили, но никак не могли прийти к единому мнению по поводу происходящего.

– Послушайте, соседи, он ведь в деревню приходит из леса и возвращается туда же, его путь, по-любому, проходит через кладбище, где наш Гоги ошивается круглые сутки.

– Так давайте спросим его, что он видел, – подхватил эту мысль Коба и стукнул ладонью по плечу сидящего рядом деревенского дурачка, до сих пор не вступающего в спор.

– Ну, видел я его на кладбище, пару раз даже здоровались, вежливый такой. Знаете, он там в лесу не один, с ним еще девушка живет, совсем молоденькая.

– И что ты обо всем этом думаешь?

– Не знаю, – пожал плечами Гоги, раньше я не слышал, чтобы мертвые с живыми встречались. Обычно живые отдельно, мертвые – отдельно. Ведь оттуда еще никто не возвращался.

– Лес за кладбищем не простой, – вставил свое слово Коба, а потом, будто его осенило, шлепнул себя ладонью по лбу: – Как ты сказал, живые с мертвыми не встречаются? Это так, но мертвые, вероятно, могут встречаться с мертвыми, и если чеченец мертв, то и мы все, выходит, того…

– Что ты мелешь, Коба? – загалдели вокруг соседи.

– Чтобы разыграть Гоги, ты готов умертвить всю деревню, да?

– Ладно, шучу, шучу, – засмеялся Коба, – лица у вас уж больно постные, вот мне и скучно стало.

– Тебе бы одни гадости говорить, недобрый ты человек.

– Да, я разговаривал с чеченцем, неожиданно опять заговорил Гоги, – и, кажется, догадываюсь, в чем тут дело. Не хотел вам говорить, но, видно, сами уже начинаете понимать.

– Понимать что, говори, не тяни за душу.

– Посмотрите на горы, ничего не замечаете? – Гоги протянул руку в сторону горных вершин.

– А что, горы как горы, что на них смотреть?

– Снега на вершинах нету.

Все посмотрели на голые черные вершины гор.

– Куда снег-то делся? – ахнул кто-то.

– Видно, прав был ученый из города. Три миллиона тонн снега сорвалось и спустилось вниз, сметая все на своем пути, – почти торжественным голосом произнес Гоги.

– Погоди, что ты несешь, если бы лавина сорвалась, от нашей деревни мокрого места не осталось бы. Но мы-то живы, как же так…, и деревня наша цела стоит себе, а про спуск лавины никто ничего не слышал.

– А мы и не могли услышать, и больше никогда ничего не услышим.

– Это что же выходит, мы все погибли, так, что ли?

– Ну да, это я и хотел сказать.

Вокруг воцарилась гробовая тишина. Крестьяне старались переварить услышанное известие.

– Странно ведь, – сказал кто-то, – мы даже не заметили, как и когда это случилось. Я всегда полагал, что смерть – это нечто непостижимое, а тут ничего не происходит.

– Все уже произошло, сосед, – горестно отозвался Гоги, – смерть как раз тот случай, когда уже, действительно, ничего не происходит.

– И что же, теперь нас на божий суд представят?

– Так полагается.

– И избрал Господь Бог наш дом для последнего дня, – произнес кто-то, и все перекрестились.

– А Бог, он ведь где-то здесь должен быть.

– Это почему же?

– Говорят, ведь когда человек умрет, что несчастного Бог к себе призывает.

– Соседи, как думаете, это мы должны теперь идти Бога искать или он сам нас к себе призовет?

– Уже призвал ведь.

– Плакать хочется…

– Где это слыхано, чтобы покойник сам себя оплакивал?

– А кто же нас будет оплакивать, если мы все умерли?

– Пора корову подоить, – сказала Тамро и засобиралась идти.

– Что ты несешь, женщина, какая корова, если нас уже в живых нету?

– Не знаю я это, – отмахнулась старая женщина, – умерли мы или нет, а корову подоить надо, и двор прибрать надо, воду с источника принести, чтобы скотину напоить, тоже надо. Пойдемте, женщины, на том свете мы или на этом, а работа нас не ждет, дело надо делать.

– А странно, как этот мир похож на тот, – заметил Нодари после ухода женщин. – Мы умерли, а вокруг ничего не изменилось.

– У меня товар в магазине кончается, если в воскресенье не завезут новую партию, ума не приложу, чем торговать буду, – озабоченно поделился своими мыслями продавец продуктового магазина.

– А я думал, вот умру, тогда и отдохну вдоволь.

– Эх, соседи, на том свете находимся или на этом, а выходит, что надо дальше жить и работать.

…Три дня пробыли жители деревни с искренним сознанием того, что после произошедшей экологической катастрофы находятся на том свете, а на третий день по занесенной снегом сельской дороге показалась грузовая машина с будкой, которая изрядно попыхтев и порычав, вошла в деревню и остановилось возле продмага. Шофер вылез из кабины на виду ошалевших при его появлении крестьян и приветственно махнул рукой: