Дом на волне… - [21]
Саша. Семья? Все мечтаешь семейный социализм построить?
Миша. Семейный социализм? Да! Белый человек, черный человек. Да! Кровь мешать — радость кушать. Ребенка любить — счастье быть. Мама много — бабушка много, бабушка много — ребенок смеется! Россия — семия, Африка — семия, Китая позовем — семия больше будет.
Саша. Молодец, Миша. Не изменился совсем. А народ твой как? Понимает тебя?
Миша. Народ-огород, бывает недород.
Саша. Что так?
Миша. Люди, как дети. Тому — игрушка, этому — пушка, третьему — лотерейный билетик. Жизнь превратилась — большой магазин, люди — очередь. Магазин — не храм — Бога, нет. Цена магазина один спичка есть — цену жизни забыли. Цену жизни забыли — у кого спросить? Был Миша — философ, стал — трибуна вопросов. Жить — не шить, вышивать — не выживать. Хочу поезд Москва-Африка. Опять! Петь, смеяться, молодым верить. Кем говорить? Кого помощь звать? Ти как? Зачем к нам? Бизнес? Женщины? Жена Света дает совета?
Саша. Все-то ты помнишь, философ-чертяка. Поменял я — Свету комсомолку на Европу и барахолку. Знаешь слово «барахолка»? Бара — гора, холка — шея? Бизнес у меня. Рыболовный. Восемь траулеров, с экипажами, друзья министра из комсомола приватизировали, меня бригадиром поставили. Живу в Лондоне. Три гражданства, четыре паспорта. Счет в банке. Что надо?
Миша. Узнаю бригадира: билета — карман, обмена — обман, мукомол-комсомол — деньги на стол. Чужой мне становишься. Совсем — не мой. (Поет). Мой адрес — не дом и не улица…
Саша. Не-е-т! Страны такой больше нет, Миша! Поездов твоих песенных нет. Лозунги перефразировали, власть на местах — приватизировали. Казну колупали, завод покупали, сами обросли золотыми зубами. Смотри! Кусаемся! Золотом! (Смеется и показывает полный рыжухи рот.) А люди остались. Немного. Но люди еще нужны. Пока. (Опять смеется.) Была эйфория народных денег — теперь эйфория, куда же нам деть их. Доллáров наштамповали — море! Можем город построить на дне океана, хочешь? И заселить африканцами, а? Постричь их под шарик голый, как шлем водолазный. Маски с ластами всем дать. (Делает жест пальчиками, будто стрижет и ластами машет одновременно.) Прости, друг. Через десять лет здесь будут одни рóботы. Электрические, механические, кибер-технические. Не надо плодить, не надо платить, не надо рыбу ловить и консервы делать. Чистая земля. Без людей. Загоняй бульдозеры и сдирай африканскую саванну, как шкуру с мамонта, до самого блеска руды или нефтяной грязи. Прости, друг, вожди африканские тоже не нужны будут.
Миша. А ты — своих рыбаков и траулеры куда?
Саша. Работничков моря? В море! А, может, тебе — нужны? Может, ты возьмешь, а? Покупай, вождь? Не жалко. Бывшие республики торгуют горластыми голопузиками. Это же криминал! А мой бизнес чистый — торгую специалистами. Лучшими специалистами развалившегося Союза. Великий Карузо по цене Робинзона Крузо! Выбира-ай!
Миша. Я мой народ каждый ребенок знаю, каждого мальчика женю, каждую мать бабушкой вижу и платок дарю. Потому что я был проводник поезд «Москва-Воркута». Водка пили, правда. И песни пели, смеялись, плакали, правда. А когда говорили — все — правда. До слез. Один мне сказал: если ты вождь, не мельчай, каждый ребенок перед тобой Бог. Каждый взрослый — ребенок. Рóбот хорошо — космос летать. Кормить-пить не надо, выгодно. Человек после работа песни поет. Птица поет? Поет. Лев, львица поет? Поет! Слон хобот поднял — громко поет, любовь одиночество зовет. За это люблю. Человека песни — люблю, слушаю.
Саша. Люби. А кормить как? Всех не накормишь. Пора «чики-чик» делать.
Миша. Человека убивать — своей семье людоедом станешь. Как за стол сядешь? Женой разговаривать? Детей на руках держать? Как? Мы с тобой один поезд ехали, да? «Весна-комсомол» пели, да? Теперь мы с тобой как будем?
Саша. Брось, вождь, сказки заливать. У вас до сих пор детей собственных акулам бросают, если коровам дождь нужен. Дочь у тебя болеет? Эпидемия? На поезд «Москва-Воркута» повезешь ее? Как лечить будешь? Решай! Все эпидемии генералы планирует. Где планируют, там и лечат. Или ты по-шаманьи: костры палить, в барабаны бить, белую рыбу на рассвете кормить? Будешь со мной, помогу. Генеральша знакомая есть! Понимаешь меня?
Миша (не отвечая на вопрос). Это твой траулер?
Саша. Мой.
Миша. А что это клетки на палубе?
Саша. А это я в американском фильме про Спартака видел. Понравилось. Мощно смотрится, когда крепкий вожак в клетке.
Миша. Можешь показать?.. Покажи.
Саша. Эй, земеля! Шпринг! (Подзывает охранника. Охранник, худой и сутулый, прячет глаза, будто закрывается от солнца, подбегает, слегка волоча ногу.) Представляешь, вождь, я его здесь, среди рыбаков, встретил. Одноклассник мой. В школе учились. Я его к клеткам поставил, приподнял, можно сказать… Может, увидимся еще на встрече выпускников, лет через сколько?.. Его в классе Шпрингом звали, у него глаза навстречу один другому, как швартовые веревки у корабля. Видишь? В школе на всех праздниках-маскарадах пиратом одевался. Я только здесь понял, и ты помни, что он головой тронутый, кажется ему, что предки его пиратами и китобоями были и в этих краях след оставили. Эй, косой, покажи, кто у тебя?
В книге несколько циклов. «Африканский капкан» — добротная проза морской жизни, полная характеров, событий и самого моря. Цикл «Игра» — вариант другой жизни, память о другой стране, где в дебрях слов о демократии и свободе, как на минном поле — взрывы и смерть одиноких душ. Цикл «Жажда» — рассказы о любви. Подкупает интонация героев: звучит ли она в лагерном бараке или из уст одесситки и подгулявшего морячка. А крик героини: «Меня томит жажда радоваться и любить!» мог бы стать эпиграфом книги.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Эта книга — фантастика в реальном мире, фантазии языка, лассо летящей темы, сочная подробность деталей… Ничего нового. Антология жизни в стихах и прозе, в морях и на сцене. Фантастика быть вдвоём, один на один — с автором, с книгой, с самим собой. Здесь, как и в предыдущих книгах, песни на стихи автора. В «Риде-ро» изданы книги Н. Бойкова «Африканский капкан», «Берега и волны» (проза); «Южная женщина», «Дом на волне», «Песчинка, господа поколение» (пьесы); «Так осень тянется к весне» (стихи). Книга публикуется в авторской орфографии и пунктуации.
Эта книга о любви — к морю и ветру, к друзьям и подругам. К жизни, которую каждый живёт и делает сам. Книга о спутниках и попутчиках: звуках и красках, словах и молчании. Когда и снежинка в ладони, и капля дождя, и улыбка прохожего, и кот на заборе — всё это попутчики времени, всё это — опора, надежда, притоки мелодий и сил… Как ветер — внезапно. Как вечер — для встречи. Как утро — для света…
Главная героиня романа ожидает утверждения в новой высокой должности – председателя областного комитета по образованию. Вполне предсказуемо её пытаются шантажировать. Когда Алла узнаёт, что полузабытый пикантный эпизод из давнего прошлого грозит крахом её карьеры, она решается открыть любимому мужчине секрет, подвергающий риску их отношения. Терзаясь сомнениями и муками ревности, Александр всё же спешит ей на помощь, ещё не зная, к чему это приведёт. Проза Вениамина Агеева – для тех, кто любит погружаться в исследование природы чувств и событий.
Героиня романа мечтала в детстве о профессии «распутницы узлов». Повзрослев, она стала писательницей, альтер эго автора, и её творческий метод – запутать читателя в петли новаторского стиля, ведущего в лабиринты смыслов и позволяющие читателю самостоятельно и подсознательно обежать все речевые ходы. Очень скоро замечаешь, что этот сбивчивый клубок эпизодов, мыслей и чувств, в котором дочь своей матери через запятую превращается в мать своего сына, полуостров Крым своими очертаниями налагается на Швейцарию, ласкаясь с нею кончиками мысов, а политические превращения оборачиваются в блюда воображаемого ресторана Russkost, – самый адекватный способ рассказать о севастопольском детстве нынешней сотрудницы Цюрихского университета. В десять лет – в 90-е годы – родители увезли её в Германию из Крыма, где стало невыносимо тяжело, но увезли из счастливого дворового детства, тоска по которому не проходит. Татьяна Хофман не называет предмет напрямую, а проводит несколько касательных к невидимой окружности.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В своём произведении автор исследует экономические, политические, религиозные и философские предпосылки, предшествующие Чернобыльской катастрофе и описывает самые суровые дни ликвидации её последствий. Автор утверждает, что именно взрыв на Чернобыльской АЭС потряс до основания некогда могучую империю и тем привёл к её разрушению. В романе описывается психология простых людей, которые ценою своих жизней отстояли жизнь на нашей планете. В своих исследованиях автору удалось заглянуть за границы жизни и разума, и он с присущим ему чувством юмора пишет о действительно ужаснейших вещах.
В своей чердачной студии в Пензансе умирает больная маниакальной депрессией художница Рэйчел Келли. После смерти, вместе с ее гениальными картинами, остается ее темное прошлое, которое хранит секреты, на разгадку которых потребуются месяцы. Вся семья собирается вместе и каждый ищет ответы, размышляют о жизни, сформированной загадочной Рэйчел — как творца, жены и матери — и о неоднозначном наследии, которое она оставляет им, о таланте, мучениях и любви. Каждая глава начинается с заметок из воображаемой посмертной выставки работ Рэйчел.
Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…