Дом на волне… - [15]
Капитан. Всем доброе утро! Старпом, чтобы все расставить по местам и забыть вчерашнее, какое-то объяснение приготовили?
Радист-старпом. Простите меня, Александр Павлович. Рано мне еще в старшие помощники. Подвел я вас.
Капитан. Вы серьезно это затеяли — ухаживать за Катериной Сергеевной?
Радист-старпом. Да она на меня и не смотрит. Смеется только. Тут все не так, как вчера показалось. Потому и побежали. Стыдно.
Капитан. Стыдно? Стыдно, что не всю правду капитану говоришь?
Радист-старпом. Мне самому подумать надо, Александр Павлович.
Капитан. Ну, иди. Отоспись после ночи. Подумай. Время есть. До прихода в родной порт еще пять суток. Да, а что там с шубой, по ходу пьесы? У вас весь сценарий расписан?
Радист-старпом (чешет затылок). Так принято на флоте — над неумехами посмеиваться. Другим — весело. Ему — наука.
Капитан. А в чем тема?
Радист-старпом. Да говорили ему: шубы покупают в Греции или в Москве. В Греции — красивые, в Москве — теплые. А в Тунисе — какие шубы? От жары, из шкуры крокодила? Пожадничал — слишком дешево хотел. А в море, как вы говорите, за все приходится платить. Теперь — до самого дома будет шубу развешивать и ладошами хлопать.
Капитан. А ладошами почему?
Радист-старпом. Так моль.
Капитан. Какая моль?
Радист-старпом. Я ладошами хлопнул и крикнул: «Моль!»
Капитан. Театр. Понял. А кому покупал?
Радист-старпом. Если б кому-то, то я бы не стал балаган устраивать, а на продажу — всем свою долю улыбки получить надо. Надо? Да он сам потом улыбаться будет, увидите!
Капитан (улыбаясь). Ну, если будет улыбаться — открывай занавес!
Радист-старпом. Я постараюсь. Спокойной вахты.
Капитан. Добро. (Входит старший механик.)
Дед. Прошу добро, капитан!
Капитан. Доброе утро! Рад тебя видеть.
Дед. Торопишься мысли разложить по полочкам?
Капитан. Не получается по полочкам. Не сходится. Не мог он за нашей Катей-королевной ухаживать. Да и она его, разве что в слуги определить могла. Так что ее на пеленгаторный мостик увлекло?
Дед. Тем более, что вторую ночь…
Капитан. Вторую ночь?
Дед. Я тебе не говорил, что в ночь по выходу из Туниса тоже видел двоих наверху. Темно было. Показалось только, что мужчина и женщина, а кто именно — не увидел. Да и вообще думал, что показалось мне. Потому и не сказал. Думал — дыни меня увлекли…
Капитан. Дыни, говоришь? Ладно, доживем до вечера. Тем более что у нас еще боцманская эпопея в самом разгаре. Всю ночь сегодня с Гришей твоим правду жизни искали. Выйдут ли на работу — философы — Гриша с боцманом?
Дед. Эти? Эти выйдут. Эти свое возьмут. И философию под водку. И работу на закуску. Эти — могут!
Капитан. Ладно. Отдохну на вахте, посмотрю на море.
Дед. Ладно. Побегу в машину. (Уходит.)
Капитан садится около иллюминатора, смотрит на горизонт, пишет в дневнике, который держит на коленях и читает:
С утра продолжали мыть грузовые танки.
Жду — выйдет ли Гена. Вышел. Молчаливый. Но, как обычно, собранный и работоспособный. Тянул за двоих. С каким-то остервенением, никому не доверяя, сам лез в горловину, проверяя качество работы. Вылезая из танка, он либо показывал большой палец, и тогда два матроса демонстративно разводили руки в стороны и улыбались, либо — кулак, и тогда они, подхватывая скребки, ведра и ветошь, вместе с боцманом исчезали под палубой.
Пароход живет своей жизнью. Бежит, покачиваясь. Охает, проваливаясь или больно ударяясь на волнах. Свистит из машины напряжением турбин и металла. Он напряжен как большой и раненый зверь, который ежеминутно прислушивается и присматривается к себе: что болит? где болит? выдержу? И осторожно продолжает двигаться, оберегая больное место.
…Я снова нащупываю дорогу к тебе. Женщина моя! В полете. На воде. Взлетая. Утопая. Проваливаюсь. В другой мир. В другое тысячелетие. В другую Галактику. К запаху твоих волос. К телу и улыбкам из тысячи зеркал. К прикосновению твоих пальцев. К …соприкосновению нашему…
Боже, как долог этот рейс…
ВЕЧЕР ТРЕТЬЕГО ДНЯ.
Мостик.
Капитан. Как пел бы акын: вечер третьего дня. Закончили мыть танки. Кажется, можно вздохнуть с облегчением. Но, недаром говорили в старые времена: когда кажется — крестись… Тепло. Проходим греческие острова. В эфире греческие слова и музыка сиртаки. Степан наигрывает на баяне, собрав народ на корме судна. За кормой — кильватерная струя и две чайки, как привязанные к небу и судну. Песня у Степана сегодня грустная, но с вызовом:
В книге несколько циклов. «Африканский капкан» — добротная проза морской жизни, полная характеров, событий и самого моря. Цикл «Игра» — вариант другой жизни, память о другой стране, где в дебрях слов о демократии и свободе, как на минном поле — взрывы и смерть одиноких душ. Цикл «Жажда» — рассказы о любви. Подкупает интонация героев: звучит ли она в лагерном бараке или из уст одесситки и подгулявшего морячка. А крик героини: «Меня томит жажда радоваться и любить!» мог бы стать эпиграфом книги.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Эта книга — фантастика в реальном мире, фантазии языка, лассо летящей темы, сочная подробность деталей… Ничего нового. Антология жизни в стихах и прозе, в морях и на сцене. Фантастика быть вдвоём, один на один — с автором, с книгой, с самим собой. Здесь, как и в предыдущих книгах, песни на стихи автора. В «Риде-ро» изданы книги Н. Бойкова «Африканский капкан», «Берега и волны» (проза); «Южная женщина», «Дом на волне», «Песчинка, господа поколение» (пьесы); «Так осень тянется к весне» (стихи). Книга публикуется в авторской орфографии и пунктуации.
Эта книга о любви — к морю и ветру, к друзьям и подругам. К жизни, которую каждый живёт и делает сам. Книга о спутниках и попутчиках: звуках и красках, словах и молчании. Когда и снежинка в ладони, и капля дождя, и улыбка прохожего, и кот на заборе — всё это попутчики времени, всё это — опора, надежда, притоки мелодий и сил… Как ветер — внезапно. Как вечер — для встречи. Как утро — для света…
Владимир Алексеев – представитель поколения писателей-семидесятников, издательская судьба которых сложилась печально. Этим писателям, родившимся в тяжелые сороковые годы XX века, в большинстве своем не удалось полноценно включиться в литературный процесс, которым в ту пору заправляли шестидесятники, – они вынуждены были писать «в стол». Владимир Алексеев в полной мере вкусил горечь непризнанности. Эта книга, если угодно, – восстановление исторической справедливости. Несмотря на внешнюю простоту своих рассказов, автор предстает перед читателем тонким лириком, глубоко чувствующим человеком, философом, размышляющим над главными проблемами современности.
Благодаря собственной глупости и неосторожности охотник Блэйк по кличке Доброхот попадает в передрягу и оказывается втянут в противостояние могущественных лесных ведьм и кровожадных оборотней. У тех и других свои виды на "гостя". И те, и другие жаждут использовать его для достижения личных целей. И единственный, в чьих силах помочь охотнику, указав выход из гибельного тупика, - это его собственный Внутренний Голос.
Эльф по имени Блик живёт весёлой, беззаботной жизнью, как и все обитатели "Огненного Лабиринта". В городе газовых светильников и фабричных труб немало огней, и каждое пламя - это окно между реальностями, через которое так удобно подглядывать за жизнью людей. Но развлечениям приходит конец, едва Блик узнаёт об опасности, грозящей его другу Элвину, юному курьеру со Свечной Фабрики. Беззащитному сироте уготована роль жертвы в безумных планах его собственного начальства. Злодеи ведут хитрую игру, но им невдомёк, что это игра с огнём!
Шестой ангел приходит к тем, кто нуждается в поддержке. И не просто учит, а иногда и заставляет их жить правильно. Чтобы они стали счастливыми. С виду он обычный человек, со своими недостатками и привычками. Но это только внешний вид…
Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.