Дом на берегу - [3]

Его соседка с другой стороны, Инид, произнесла:

— Мы вас ждали. Нам было известно, что вы приедете, но вы так замешкались…

Инид была миниатюрной брюнеткой с темными глазами, излучающими странную эмоциональную силу. Лэтимер взял ложку, зачерпнул суп. Он оказался отменного вкуса.

Человек, сидящий напротив Лэтимера, представился:

— Меня зовут Чарли. Позже поговорим. Обязуемся ответить на любые ваши вопросы.

Женщина, соседка Чарли, добавила:

— Знаете, мы и сами мало что понимаем. Но тут очень славно. Мое имя Алиса.

Лакеи убрали опустевшие суповые миски и внесли салаты. Лэтимер осмотрелся: всего за столом сидели восемь человек, включая и его самого.

— Но понимаете, — начал Лэтимер, — я же хотел всего-навсего осмотреть дом…

— Точно то же произошло и со всеми нами, — ответил Андервуд. — И не вчера. С интервалом в год и более. Не знаю, сколько лет назад это началось. Джонатон, вон тот в конце стола, старичок с бородой, появился здесь первым. А потом и остальные, все поодиночке.

— Этот дом, — провозгласила Инид, — мышеловка, и приманка выбрана отменная. А мы — мыши, угодившие в мышеловку.

— В ее устах это звучит как кошмар, — вмешалась Алиса с другой стороны стола. — Но кошмаром здесь и не пахнет. О нас заботятся, и наилучшим образом. В доме штат прислуги, которая готовит и подает на стол, стелет нам постель, содержит все в чистоте и порядке…

— Но кому понадобилось заманивать нас в мышеловку?

— А вот это, — сказал Андервуд, — вопрос, на который каждый из нас пытался и пытается найти ответ. Правда, один или двое смирились и махнули на все рукой. На этот счет возникло несколько теорий, но все они остаются бездоказательными. Вообще-то я иногда недоумеваю: а зачем они нужны, доказательства? Нам что, станет легче, если мы познакомимся с теми, кто держит нас в плену?

«Мышеловка, и приманка выбрана отменная», — повторил про себя Лэтимер. И в самом деле, отменная. Испытал же он мгновенное, инстинктивное влечение к этому дому — всего-то ехал мимо, а влечение полыхнуло и захватило его.

Салат был великолепен, и мясо с печеной картошкой не хуже. А такого роскошного рисового пудинга Лэтимер и не пробовал никогда. Вопреки собственной воле пришлось признать, что еда, как и живая, остроумная болтовня за столом доставили ему удовольствие. Покончив с ужином, все перешли в гостиную и расселись перед исполинским мраморным камином, где пылал огонь.

— Даже летом, — сказала Инид, — здесь по вечерам бывает прохладно. Может, это даже к лучшему — люблю сидеть у огня. Мы зажигаем камин почти каждый вечер.

— Мы? — переспросил Лэтимер. — Вы произнесли это так, словно все вы тут принадлежите к одному клану.

— К одной стае. Или, пожалуй, к одной шайке. Собратья-заговорщики, хоть заговора нет и в помине. Мы отлично ладим друг с другом. Вот единственное, что тут по-настоящему хорошо: мы отлично ладим друг с другом.

К Лэтимеру подошел бородач, сидевший в конце стола.

— Меня зовут Джонатон, — представился он. — За обедом мы с вами сидели слишком далеко и не познакомились.

— Я слышал, — откликнулся Лэтимер, — что вы живете здесь дольше всех.

— Теперь — да. Года два назад мое место занимал Питер. Мы его так и называли — старина Пит.

— Называли?

— Он умер, — пояснила Инид. — Потому-то теперь нашлось место для вас. Понимаете, дом рассчитан на определенное число жильцов.

— Значит, на то, чтобы найти замену умершему, ушло целых два года?

— У меня есть подозрение, — заметил Джонатон, — что все мы принадлежим к какому-то строго очерченному кругу, более того, прошли весьма суровый отбор.

— Это-то и ставит меня в тупик, — признался Лэтимер. — Должен же быть некий общий фактор, объединяющий всю группу. Возможно, дело в роде наших занятий?

— Совершенно уверен в этом, — согласился Джонатон. — Вы ведь художник, не так ли? — Лэтимер утвердительно кивнул. — А Инид — поэтесса, и очень талантливая. Я занимаюсь философией, хоть и не считаю себя большим мыслителем. Дороти — романистка, а Алиса — музыкант. Она пианистка и не только исполняет, но и сочиняет музыку. С Дороти и Джейн вы пока не знакомы.

— Пока нет.

— Могу я предложить вам что-нибудь выпить? — осведомился Джонатон.

— Не откажусь. Лучше бы шотландского виски, если найдется.

— Найдется все, что угодно. Со льдом или с водой?

— Со льдом, пожалуйста. Если это вас не обременит.

— Здесь никто никого обременить не может, — заявил Джонатон. — Мы охотно заботимся друг о друге.

— Пожалуйста, — попросила Инид, — налейте и мне.

Как только Джонатон отошел за напитками, Лэтимер сказал Инид вполголоса:

— Должен сказать, вы все удивительно добры ко мне. Вы приняли меня, постороннего, в свою компанию…

— Ну какого же постороннего! Кому-то когда-то вы были посторонним, но больше вам им не бывать. Неужели не понятно? Вы теперь один из нас. У нас было свободное место, вы его заняли. И останетесь здесь навсегда. Отсюда вам не уйти.

— Вы намекаете на то, что отсюда нет выхода?

— Пробуем его отыскать. Каждый из нас пробовал, некоторые не один раз. Но уйти никому не удавалось. Да и куда идти? Ведь мы не знаем ни своих пленителей, ни причин нашей неволи.

В гостиной появился Андервуд, опустился на диван подле Инид: