Дом на берегу - [56]
Как сложилась африканская жизнь деда Шалаева из Тараскова, я долго не знал. С Евгением Васильевичем, заместителем председателя колхоза, мы встречались, разговаривали о делах, но поговорить по душам, как обычно, не хватало времени.
В другой раз я заехал к Василию Григорьевичу только через три года. Мне казалось, что старик, наверное, давно забыл ту охоту, но память у него была лучше, чем у молодых.
— Фамилии стал забывать, — пожаловался он. — Вот ребят с последней войны уже мало помню. Ну а с той германской помню всех. Под фортом Бримон Ваньку Полякова убило, я письмо его матери писал. Надо же, до сих пор даже адрес перед глазами стоит: Сенная площадь, железно-скобяной склад, Евдокии Поляковой…
Мы сели на лавочку возле дома, поговорили про урожай, про плохую погоду. Понемногу разговор снова перешел на старую тему.
— Ну, приехали мы в Ла-Гуат, — продолжал Василий Григорьевич. — Кругом ничего живого. Пустыня. Посажено несколько пальм. Выстроена казарма. А жизнь такая. День покормят, другой покормят, на третий погодят. А то еду насолят и возьмут закроют воду. Так примерно с полгода мы и мучились. Все высохли, на ребрах одна кожа. Некоторые стали помирать. «Ну что, ребята? Так все перемрем. Давайте соглашаться работать».
Повезли нас обратно, немного из самого пекла. Смотрим: равнина, как море. Везде виноград. Виноград, ячмень и пшеница. Привозят на одну ферму, к мусью Норе. Поселили в три барака, по тринадцать душ. Одного поставили поваром. Всего сорок человек. Стали работать.
Там растят больше всего виноград. От него им самый главный доход. Пшеницу тоже сеют, но немного — только чтоб сдавать государству. Пашут не на лошадях, а на быках. Земля тяжелая — запрягаешь по четыре быка в один плуг. Здесь кормили уже досыта, но все как-то невкусно. Жара, аппетита нет. Поел бы немного, но чего-нибудь вкусненького. А там все какая-то манза.
Работали, работали, раз запросили мы выходной. Приезжает с соседней фермы офицер. В одной руке револьвер, в другой нагайка. Мы жили там на положении рабов — изобьют, убьют, никто за это не отвечает. Арестовал он нашего старшего и переводчика, уехал. Снова работаем, кладем в ометы солому. Видим, идет военный отряд. Подошли к нам, окружили. Подъезжают три пузана — комендант города Тильзит и его помощники. Выстроили нас в две шеренги. Комендант взял плетку, пошел. Как даст по лицу — так рубец. Стой, молчи. За ним помощник. Тот бил боксом. В общем, отдохнули мы так, давай снова работать.
Работали мы у мусью Норе весь восемнадцатый год, больше половины девятнадцатого. Выучились уже по-французски говорить, всего насмотрелись, а привыкнуть не можем. Жара. Летом единственное спасение — на каждой ферме есть цементные чаны. Для вина. Пока они пустые, там и спасаешься. От жары много малярией болело. Бывало, везде хина — ешь сколько хочешь. Горче этой хины ничего нету. Завернешь ее в бумажку, проглотишь, потом плюешься. Вот уж правда — Африка…
Дожили мы так до осени девятнадцатого года. Как-то раз среди бела дня вдруг кричат: «Кончай работу! В Тильзит!»
Что такое? Едем в Тильзит. В Тильзите опять сели в маленькие вагончики, поехали в Алжир. Смотрим, в Алжире русских — боже ты мой! Согнали со всех ферм. Забрали у нас все французское, дали русскую форму. Сами себе не верим, что кончились наши мучения. Поехали на пароходе в Россию. Домой… — Василий Григорьевич усмехнулся: — Дома у матери я уже в поминанье был записан. Несколько лет поминали. Будто на том свете побывал. Оно, разобраться, так и есть — на том свете…
Он помолчал.
— Какое-то наше поколение несчастливое… То война, то разруха, то голод. Сколько крови по всему миру пролито! Как воды. Зачем? Для чего? Я, как насмотрелся всего, и ружье в руки не беру. Так, похожу по лесу, посмотрю. Все жить хочет…
И снова мы просидели с Василием Григорьевичем до самого вечера. Красное, огромное, нереальное солнце опустилось в ближайший лес. Похолодало.
Василий Григорьевич вздохнул.
— Погрелся бы сейчас, да ау… Теперь уж никакое солнце не греет. Мы свое прожили…
Мы притихли и, думая каждый о своем, долго смотрели на закат.
НА ХОЛМАХ
В декабре, среди оттепелей, вдруг задул северный ветер и в несколько часов ударил тридцатиградусный мороз. Всю неделю я ходил по лесам, охотился, радовался теплу и думал, что всему этому не будет конца. Но, как обычно, все кончилось внезапно, и надо было поскорее выходить в ближайшую деревню, искать какой-нибудь транспорт и выбираться на большие дороги.
Лес сплошь затянуло белой изморозью. В десяти шагах невозможно было отличить сосну от березы. Я раздвигал белесую мглу, медленно поднимая лыжи, шел вперед. Морозный, колючий туман забирался в полушубок, под шапку, за голенища валенок.
По счастливому случаю деревня оказалась совсем близко. Я вышел из лесу, поднялся на гору и неожиданно увидел перед собой избы. Странно, какая же это деревня? Это было что-то незнакомое, но именно то, что мне нужно. На крайней избе висела вывеска правления колхоза, а значит, тут можно было попытаться достать машину.
Я сбросил лыжи, поднялся на крыльцо и открыл дверь в пахнущее печкой, манящее с морозу тепло.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Анатолий Иоффе, врач по профессии, ушел из жизни в расцвете лет, заявив о себе не только как о талантливом специалисте-экспериментаторе, но и как о вполне сложившемся писателе. Его юморески печатались во многих газетах и журналах, в том числе и центральных, выходили отдельными изданиями. Лучшие из них собраны в этой книге. Название книге дал очерк о применении гипноза при лечении некоторых заболеваний. В основу очерка, неслучайно написанного от первого лица, легли непосредственные впечатления автора, занимавшегося гипнозом с лечебными целями.
С одной стороны, нельзя спроектировать эту горно-обогатительную фабрику, не изучив свойств залегающих здесь руд. С другой стороны, построить ее надо как можно быстрее. Быть может, махнуть рукой на тщательные исследования? И почему бы не сменить руководителя лаборатории, который не согласен это сделать, на другого, более сговорчивого?
Человек и современное промышленное производство — тема нового романа Е. Каплинской. Автор ставит перед своими героями наиболее острые проблемы нашего времени, которые они решают в соответствии с их мировоззрением, основанным на высоконравственной отношении к труду. Особую роль играет в романе образ Москвы, которая, постоянно меняясь, остается в сердцах старожилов символом добра, справедливости и трудолюбия.
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.