Дом на берегу - [45]

На этом, собственно, теория кончается. Пипер лишь подтверждает, что судак по-прежнему остается загадкой наших водоемов.

«Среди рыболовов, — говорит он, — есть специалисты по ловле судака, которых привлекает не только большая ценность этой рыбы, но и обилие задаваемых ею загадок. В этом спортсмены видят особую прелесть».

Поняв, что из теории много не выжмешь, я пошел на берег посоветоваться с ребятами. На берегу, среди лодок, у нас состоялся промысловый совет. Ребята, то есть тертые рыбаки лет по пятьдесят, начали с некоторых дельных поправок к теории. Если кто ловит на Селигере судака, то не на живца, а «трясучкой» — на судаковую блесну. Ловить надо, конечно, на глубине, на середине плеса, но и так, чтобы невдалеке от мели. Наконец, для этой рыбалки нужны время и терпение.

— Можно просидеть неделю — и ничего не поймать. А то вдруг поймаешь, когда уже и не ждешь…

Советы советами, но главное состояло в том, чтобы, как говорится, знать места. Это мне и надо было выжать из рыбаков. Они не то чтобы скрывали эти места, но не ручались, что там обязательно можно поймать судака. Наконец мне назвали несколько мест, на которые можно было более или менее положиться.

— Попробуй. Не выйдет — не пеняй. Дело такое…

Примерно с неделю я терпеливо рыскал по озеру и возвращался по утрам под настороженными взглядами всего берега. Наконец мне начало это надоедать. Азарт стоил слишком много времени. С гонкой за судаком надо было кончать.

Но тут знакомый рыбак, встретив меня на берегу, дал дельный совет.

— Ну как, все гоняешься за судаком? — поглядывая на пустой садок, спросил он. — А ты попробуй: пусть он за тобой гоняется.

Я не оценил юмора и мрачно усмехнулся!

— Ладно. С меня хватит.

— А хочешь, пойдем вместе?

На другое утро мы на двух лодках выехали от своего берега.

Есть на озере такое место — Чертовы ворота. В проливе между двумя островами, Кличеном и Городомлей, даже в тихую погоду дует крепкий сквозняк. Если выключить мотор и лечь в дрейф, лодку начинает быстро и бесшумно нести по волнам. На этом и основывается хитрость охотников за судаками.

Войдя в пролив; мы выбросили за борт самую простую блесну, покрепче намотали леску на кулак и, нахлобучив штормовки, стали дрейфовать, куда гнал ветер. Все дело было именно в нем. Чем свежее, опасней ветер, тем больше было шансов, что судак бросится в погоню за быстрой, неуловимой блесной.

За какие-нибудь пять минут нас отнесло на добрые полкилометра. Надо было заводить мотор, возвращаться обратно. Так повторилось три, четыре, пять раз. Поклевки не было.

— Ну, как судак? — перекрывая ветер, с иронией прокричал я.

Рыбак не ответил. Гонки продолжались.

Закоченели руки, кожа на лице огрубела и натянулась, под штормовку начал залезать мокрый, противный холодок. Я поискал глазами рыбака — надо было возвращаться домой. В эту минуту, как от удара, по всему телу пробежал долгожданный горячий ток. Я распахнул душившую штормовку, сбросил нависший капюшон. У меня в руках, добела затянув красные, опухшие ладони, билась натянутая как струна леса.

В этот день мы ели пирог с судаком.

ДЕРЕВО У ДОМА

Осенью, когда после летней суши отмякла земля и начались теплые затяжные дожди, мне захотелось посадить под окошком молодое дерево. Дело проще простого: надо было взять мешок, пойти в лес и выбрать там то, что понравится.

В сосновых, еловых, березовых лесах в верховьях Волги, как и вообще в тверских лесах, в принципе можно найти любое дерево: дуб, вяз, лиственницу, клен, ясень, липу. Мало осталось мест, где целиком сохранились, скажем, дубовые рощи, но, если походить и поискать, несколько деревьев еще везде можно найти. Это неудивительно. По берегам Селигера, например, во многих местах стояли дубравы, о чем ясно говорят живописные названия здешних деревень: Дубок, Дубровка, Дубово, Задубье…

Недолго раздумывая, я захватил мешок и лопату, сел в лодку и поехал в самую ближнюю из этих деревень. Рядом с Осташковом, в пятнадцати минутах езды через плес, волнистой линией идут зеленые холмистые берега. Эта возвышенность носит название Дубок. В одном из ее заливов стоит маленькая деревня того же имени. Здесь, на крутых склонах Дубка, можно встретить орешник, черемуху, рябину, шиповник. Но самое примечательное, конечно, то, что здесь растет дуб. Не какой-то один старый великан, а целая колония разбросанных по берегу дубовых деревьев.

Озеро у Дубка густо заросло камышом, но, если присмотреться, в зарослях есть узкие, чуть заметные коридоры. Там, за камышом, лежат тихие, зеркальные заводи. Туристы почти не знают этих мест, в будни в Дубке стоят безлюдье и тишина, и, между прочим, по всему этому берегу любят гнездиться утки.

Найдя знакомый проход в камыше, я оставил лодку в одной из таких заводей, поднялся наверх и с лопатой в руке пошел присмотреть небольшой дубок. Через какой-нибудь десяток шагов в траве стали попадаться первые дубовые листья. Оглядевшись, я заметил несколько странных невысоких деревьев. Это были… К сожалению, то, что там росло, трудно назвать дубами. Это были какие-то обломки — с кривыми стволами, сломанными сучьями, голой кроной.