Дом, куда мужчинам вход воспрещен - [16]
С него градом льет пот. Он говорит, что наскоро примет душ перед отъездом. Душ наскоро – пятнадцать минут.
На улице сорок градусов, но он сушится феном на малой скорости. Сушит бороду, волоски в ушах, на груди, в паху.
– И на заднице тоже?
– Тоже!
…Он запирает маленькое бунгало, среднее бунгало, большое бунгало, сарай, гараж, мастерскую. Ключи на колечках – один, два, три, четыре, пять, шесть.
Он заливает воду в стеклоомыватель. Проверяет уровень масла, давление в шинах.
– До пляжа шестьсот километров?
– До пляжа полчаса!
Он с тревогой озирается, убежденный, что хоть что-нибудь да забыл.
Проверяет навигатор, сигнал антирадара, зарядник айфона, зарядник айпода, настройку радиочастот Trafic Info, пополняет запас дисков.
– А ты не преувеличиваешь малость?
– Нет! Это укороченный вариант!
Выехали. Почти. Остановка на заправке. Ознакомление с ценами. Слишком дорого. Ищем другую заправку, цены ниже, но колонки пусты. Отъезжаем, слегка раздраженные. Особенно я! Возвращаемся на первую заправку. Он заливает полный бак. Сто литров.
Приехали на пляж. Полдень. Он ищет на переполненной стоянке лучшее место для парковки, подальше от других машин, которые могут дверцами задеть его авто. Трижды объехали стоянку. Безуспешно. Редкие свободные места не идеальны. Еще два круга. Одно место освобождается. Уф!
Он надевает антипляжные тапочки. Я – нет. Я весь год жду этого момента, когда смогу наконец с наслаждением погрузить босые ноги в песок. А для него песок и море – враги.
«У тебя недовольный вид, – говорит он, хмурясь. – Ты не забыла, что я затеял эту поездку, чтобы доставить тебе удовольствие?»
Тащимся по пляжу с четырьмя канистрами, зонтиками, пляжным ковриком, лопатой, граблями, сумкой-холодильником, шезлонгами, полотенцами, кремами, очками. В несколько ходок. Я молюсь про себя: только бы не встретить кого-нибудь из знакомых.
Он ровняет песок граблями, роет ямки глубиной около метра, чтобы воткнуть зонтики. Ориентирует первый по солнцу, наклоняет второй. Разворачивает пляжный коврик. Очень медленно, чтобы не попала пара коварных песчинок. Ставит шезлонг так, чтобы видеть свою тачку. Спиной к морю.
«Ты положила в сумку мои очки для чтения?» – «Нет». – «Одно-единственное поручение я тебе дал, а ты и его не выполнила». – «Простите, ваша светлость».
Позади нас – шезлонги и зонтики напрокат, три буфета, два душа!
Макс умирает со смеху. А Жюльетте невесело.
– И знаешь, что хуже всего? Ни на секунду он не подумал: «Какой я идиот!» А я ни на секунду не подумала: «Какого черта я делаю в отпуске с этим двинутым?»
– Что-то же тебя в нем привлекло поначалу?
– Он говорил «мы».
Макс закатывает глаза от такой наивности.
– Ты не там ищешь, я тебе уже сто раз талдычил. В наши дни родственную душу находят в интернете.
– Значит, она хорошо спряталась, моя родственная душа. Хоть бы какой-нибудь знак подала, а то пока…
Это Макс уговорил ее зарегистрироваться на сайте знакомств.
– Жюльетта, милая, люди встречаются на этих сайтах, влюбляются, женятся…
– А если я нарвусь на психопата?
– Естественно, нулевого риска не бывает.
Те, кто так говорит, стоят себе на берегу и смотрят, как вы бросаетесь в омут. Сами никогда не попробуют.
Он водил ее на множество вечеринок. Без толку. Она ходила на философские чтения, диспуты полиглотов, в The English Speaking Movie Club[41] и даже в клуб «Умелые руки». Нигде ей не встретился ни Джад Лоу, ни Жан Дюжарден[42], ни Аль Пачино, ни даже Денни де Вито. И вот несколько недель назад она решилась. Макс сам выбрал ей ник.
– «Принцесса-Недотрога». Ты хватил через край, Макс.
А почему меня нельзя полюбить под моим настоящим именем?
Однажды ночью, когда не спалось, она побродила по сайту. Ей представлялось, как разношерстная фауна, измученная, подобно ей, бессонницей, обделывает свои делишки в два часа ночи. Небрежно одетые, в щетине, с кругами под глазами. Загипнотизированные экраном своего компьютера, теплым светящимся пузырем в ночи. Точно дети перед рождественской витриной, ходят они по супермаркету родственных душ в поисках редкого товара, который наполнил бы смыслом их жизнь. Добрые и злые, лживые, праздные, отчаявшиеся, разочарованные – всем хочется быть кем-то для кого-то. Много народу толпится в отделе сладостей. Соприкасаются сердца. Короткие мгновения. Легкий трепет. Она не стала задерживаться.
– Нельзя опускать руки, – советует ей Макс.
– Не нравится мне бродить по супермаркету и класть мужчин в корзинку, кликать на иконки «продукты местного производства», «большой завоз татуированных», «отложить этого парня на 24 часа», «распродажа» или «вернуть в отдел». Терпеть не могу мельтешни и кастингов. Я люблю Элюара и Фрэнка Синатру, утонченность и гармонию. Я несовременна. Если романтика – это вчерашний день, то мне ловить нечего!
Они смеются. Жюльетте нравится работать с Максом, нравятся их перерывы на кофе. Вместе они не замечают, как проходит время.
Она показывает ему свои любимые сцены:
– Вот еще что у меня есть.
– Это же восьмидесятые годы.
– Да, но все равно сильно.
На экране Аль Пачино пожирает взглядом Мишель Пфайффер, а потом целует ее посреди цветочного рынка.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Боги катаются на лыжах, пришельцы работают в бизнес-центрах, а люди ищут потерянный рай — в офисах, похожих на пещеры с сокровищами, в космосе или просто в своих снах. В мире рассказов Саши Щипина правду сложно отделить от вымысла, но сказочные декорации часто скрывают за собой печальную реальность. Герои Щипина продолжают верить в чудо — пусть даже в собственных глазах они выглядят полными идиотами.
Роман «Деревянные волки» — произведение, которое сработано на стыке реализма и мистики. Но все же, оно настолько заземлено тонкостями реальных событий, что без особого труда можно поверить в существование невидимого волка, от имени которого происходит повествование, который «охраняет» главного героя, передвигаясь за ним во времени и пространстве. Этот особый взгляд с неопределенной точки придает обыденным события (рождение, любовь, смерть) необъяснимый колорит — и уже не удивляют рассказы о том, что после смерти мы некоторое время можем видеть себя со стороны и очень многое понимать совсем по-другому.
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.
«Голубь с зеленым горошком» — это роман, сочетающий в себе разнообразие жанров. Любовь и приключения, история и искусство, Париж и великолепная Мадейра. Одна случайно забытая в женевском аэропорту книга, которая объединит две совершенно разные жизни……Май 2010 года. Раннее утро. Музей современного искусства, Париж. Заспанная охрана в недоумении смотрит на стену, на которой покоятся пять пустых рам. В этот момент по бульвару Сен-Жермен спокойно идет человек с картиной Пабло Пикассо под курткой. У него свой четкий план, но судьба внесет свои коррективы.