Дом без чёрного хода - [3]

У Гоши ослабли ноги. Права была мама! И зачем только понесло его на эту чёрную лестницу? На парадной бы уже сто человек мимо прошло. А здесь тишина, как в могиле. Пырнут в живот финкой, и никто не узнает.

— Ладно, — миролюбиво заключил вдруг Яшка. — Ты вроде свой парень, хотя и с чёлкой. И на кладбище тебе не хочется. Точно?

— Нет, не хочется, — пролепетал Гоша.

— Во, — сказал Яшка. — Я сразу догадался. Сыграем?

Он щелчком большого пальца подбросил металлический рубль, поймал его и зажал в кулаке.

— Орёл или решка?

— Мне домой нужно, — прошептал Гоша.

— Да не дрейфь ты. Мы же по-честному. На три копеечки.

Рубль снова взлетел в воздух и шлёпнулся в грязную Яшкиду ладонь.

— Орёл или решка?

Зелёные Яшкины глаза горели хищно и весело.

— Мне домой нужно, — едва слышно повторил Гоша.

Яшка поднёс к Гошиному носу кулак:

— Ну?

— Решка, — выдавил Гоша.

Кулак раскрылся.

— Твоя, — определил Яшка. — Разменять рубль найдётся?

Гоша затряс головой.

Заверив, что за ним не пропадёт, Яшка снова подкинул монету.

— Орёл, — осмелел Гоша и с ужасом подумал о маме. Увидела бы она сейчас, что он делает. На чёрной лестнице, с самым что ни на есть уличным мальчишкой играет в деньги!

— Фу ты, ну ты, — удивился Яшка. — Опять твоя. Давай по пятаку.

По пятаку Гоша тоже почти всё время отгадывал и подсчитывал в уме, сколько выиграл. Незаметно перешли на гривенники. Потом Яшка предложил метнуть на полтинник. Понятно, человек, который не собирается отдавать проигрыш, может идти хоть на сто рублей. Ему всё равно. И всё же Гоша сказал:

— У тебя на полтинник не хватит. У тебя только рубль, а ты уже шестьдесят шесть копеек проиграл.

— Шестьдесят шесть? — удивился Яшка. — Когда это?

— Ну да. Вот смотри: сначала два раза по три. Потом два пятака я проиграл, а ты три. Значит, одиннадцать копеек. Потом…

— Стопочки, — выставил ладонь Яшка. — По арифметике у меня все равно трояк. Верю на слово. Ну, на полтинник?

— А у тебя хватит?

— Дура ты, — сказал Яшка. — У меня даже на швейную машинку хватит. Вместе с иголками. Такое видел?

Между Яшкиным большим и указательным пальцами блеснула золотая монета.

— Старинная! — удивился Гоша.

— Тысяча восемьсот девяносто первого года рождения, — подтвердил Яшка.

— Ты их собираешь?

— Чего это?

Они уселись на подоконник. Гоша рассказал про свою коллекцию и никак не мог наглядеться на золотую десятирублёвку. На одной её стороне были отчеканены профиль царя с густой бородой и надпись по кругу: «Александр III император и самодержец всероссийский». На другой — двуглавый орёл.

— И я вроде как собираю, — хмыкнул Яшка. — Только не коллекцию. Для дела одного. У меня таких Александров третьих уже пять штук накопилось. В одном заброшенном домишке храню. С боку окна доску оттяну, а там коробочка железная.

— Давай меняться, — предложил Гоша. — Хочешь, я тебе за эту монету турецкую дам. Она с дыркой.

— Сам ты с дыркой. — Яшка вырвал из Гошиных рук монету. — Знаешь, сколько такая штучка стоит?

Он спрыгнул с подоконника.

— Ну, на полтинник?

— А если выиграю, ты эту отдашь?

— Ты играй давай.

— Орёл, — сказал Гоша.

— Шиш, — сощурился Яшка. — Решка.

За одну минуту Гоша просадил весь свой выигрыш и ещё сорок четыре копейки в придачу. Остаток денег от мороженого не покрыл и половины.

— Ещё? — сверкнул зелёным глазом Яшка.

— Давай.

На семидесяти шести копейках Яшка остановился. На предложение получить за них турецкую монету и ещё чего-нибудь только фыркнул.

— Чего ты мне всё суёшь свою дырявую? Ты чего положено гони. Без дырок.

Гнать чего положено было неоткуда. Но признаться в этом Гоша не мог. Он сказал Яшке, что сейчас принесёт всё сполна, и поплёлся домой.

Мелкие деньги хранились на буфете под кружевной салфеткой. Гоша частенько заглядывал под неё. Но на сегодня такой вариант не подходил. Под салфетку хорошо заглядывать, когда никого нет дома. Оставалось одно: просить у мамы… Придумать какую-нибудь историю и просить.

Мама лежала на бабушкиной кровати, но уже в очках и без полотенца на голове. Про Риту, которую Гоша неожиданно встретил на улице и которой давным-давно задолжал семьдесят шесть копеек, она не поверила. Гоша клянчил деньги очень старательно, и по щекам у него катились настоящие слёзы.

— Да, — ныл он, — мы уедем, а я так и останусь ей должен. Рита мне тетради покупала и ещё заплатила за меня, когда на подарок учительнице собирали.

— На какой еще подарок? — не выдержала мама. — Господи, да что же это такое в конце концов?

Но на пятьдесят копеек мама всё же расщедрилась.

По дороге на лестницу Гоша прихватил в кухне литровую бутылку из-под молока. Сдать — пожалуйста, ещё двадцать копеек.

Однако Яшка от бутылки отказался.

— Дарю её тебе, — презрительно дёрнул он сплющенным носом. — В память о нашей встрече. Про кладбище не забывай. И учти: мне терять нечего. Я даже в колонии был. Приветик горячий с кисточкой.

Кто видит насквозь?

Шофёр вытянул правую ногу и нажал на стартёр. Мотор немного поворчал и завёлся.

— Поднимите стекло, — сказала мама, — ребёнку дует.

Ребёнку совершенно не дуло. Ребёнок хотел устроиться в кузове, но мама втиснула его между собой и шофёром.

Судя по сборам, Гоша думал, что они поедут куда-то на край света. Иначе зачем так тщательно и целую неделю упаковывать узлы и чемоданы? Но проехали всего минут десять, и грузовик остановился.