Доля ангелов - [4]

  »Покойной ночи», - старомодно завершал обмен пожеланиями Старик. И все затихало.

  На минутку.

  Потому что была еще и Библиотека.

  Ох уж эта Библиотека...

  

  Однажды, с десяток лет назад, Главный корпус проснулся ранним утром и очень удивился. Привычный остов полуразрушенного дома напротив, через улицу, оказался затянут паутиной строительных лесов. Там копошились рабочие, и слышалось звяканье инструментов.

  - Надо же, пробормотал Главный корпус. Его удивление разбудило совсем еще юный Истфак, который тут же принялся озираться по сторонам.

  - Ого! А это что такое? - звонко удивился тот.

  - Поживем - увидим, - глубокомысленно ответил Главный. Спрятанный за его спиной Административный насмешливо промолчал и только улыбнулся щербатой каменной ступенькой крыльца. Это было так необычно, что Главный, уже собиравшийся выдать какое-нибудь мудрое, подходящее к случаю изречение, недоуменно поперхнулся и замолчал. Впрочем, Старик тоже не сказал ни слова.

  А развалины постепенно преображались, росли, в них появились светлые окна, которые тут же принялись любопытно всматриваться в соседей. Потом, в один солнечный осенний день леса сняли - и все увидели Библиотеку. Это была совсем свежая Библиотека, похожая на ребенка, который жадно глотает книгу за книгой и изучает мир на ощупь. Тем более, что книг у ребенка предостаточно.

  Для Главного корпуса Библиотека стала сущей занозой. Она задавала сотни вопросов. Она тут же подружилась с истфаком, который стал опекать ее, как младшую сестренку, еще не умеющую заплетать косички. Она весело здоровалась с брюзгой Биофаком, который, на удивление, отвечал ей вполне добродушно. Она сумела расшевелить даже Старика, который - о чудо! - иногда отвечал на ее вопросы, ухмыляясь своей ступенькой.

  Только Матфак настороженно отмалчивался в ответ на все попытки Библиотеки поговорить. Ну, а Главный... Главный навсегда обиделся на Библиотеку за то, что она однажды весело поправила его, когда он неточно процитировал какого-то древнего философа. Впрочем, виду он не подавал, вот еще.

  Библиотека вечно о чем-то мечтала и поэтому частенько отвечала невпопад. Вот и вечерами, когда все корпуса уже пожелали друг другу доброй ночи и погружались в сонное молчание, внезапно начинали позванивать провода и чистый голосок громко желал:

  - Всем хороших снов, засони!

  - Тьфу ты! - вздрагивал Матфак, - да что за глупая шутка!

  - Ну, ты и тормозишь, - хихикал Физкультурный.

  - Сестренка, у меня все голуби проснулись, - говорил Истфак, приоткрывая глаза окон.

  - Кхм, - укоризненно изрекал Главный, но это Библиотеку совершенно не смущало.

  - Вы такие скучные! - весело говорила она. - Не-ет, в самом деле, я от вас улечу!

  - Только не снова, - вздыхал Матфак и отворачивался. - Как же она надоела со своими выдумками...

  

  Дело в том, что Библиотека мечтала улететь. Ну и что с того, что обычные городские здания не летают? По мнению юной Библиотеки, ничего невозможного для того, кто очень сильно хочет, нет. А она хотела очень сильно. Хотела улететь, и не куда-нибудь, а далеко-далеко, на Балканы. Когда она в самый первый раз сказала об этом вслух, наступило молчание.

  - На Балканы? - переспросил Главный. - Позволь, но почему?

  - Да потому что взбрела в голову блажь, - саркастически отозвался Математический корпус.

  - Балканы-ы, - протянул Юрфак. - Бюджетненько. Лучше уж на Мальдивы.

  Но Юрфак по-другому и не мог, это понятно.

  - Потому что у меня там прадедушка. Вот почему! - звонко объявила Библиотека. Поперхнулся даже обычно поддерживающий ее Истфак.

  - Прадедушка? - растерянно переспросил он. - В смысле, прадед-Библиотека? Или Библиотек, раз он...

  Да, - гордо отозвалась Библиотека, - я знаю, что он меня очень ждет, мне это приснилось! И однажды я просто улечу к нему и буду стоять на площади рядом. А на горизонте будут горы, потому что Балканы...

  - Все понятно, - презрительно подытожил Матфак, - ни о какой логике речи тут, разумеется, нет.

  Он замолчал, и на этом разговор прекратился. Только Церковь еще что-то прошептала о «во многих знаниях многие печали». Да стоящий чуть поодаль корпус Сельхозинститута попытался вступиться - мол, чего набросились все на одну? Но кто ж его будет слушать, чужака...

  Библиотека слушала, как засыпают другие корпуса и мечтала. Она твердо знала, что сон, который ей снился чуть ли не каждую ночь - чистая правда. В этом сне она видела город - чистый, открытый всем морским ветрам (да-да, город стоял на море!), со старинными улочками, где асфальт еще не сменил булыжную мостовую. В этом городе жили улыбчивые люди, вечерами в парках и на площадях загорались фонари в чугунных завитушках, и голуби ворковали на карнизе под старыми часами.

  И еще там жил ее прадедушка - городская Библиотека, кирпичные стены которой, потемневшие от времени, были затянуты виноградом и плющом. «Я прилечу», - каждый раз мысленно обещала юная Библиотека, перед тем как погрузиться в сон.

  Спать, кстати, было не очень удобно.

  Все дело в том, что ей очень мешали старые, ненужные книги, которые перекочевали в Библиотеку из здания Главного корпуса, где раньше было книгохранилище университета. Лишившись своих бумажных сокровищ, Главный корпус стал частенько ошибаться, цитируя мудрые афоризмы - вот за это он и обиделся, о чем уже говорилось выше. А Библиотека, наоборот, расстроилась, потому что вместе с полезными, веселыми, умными и интересными книгами получила еще целую кучу макулатуры, которую никто никогда не читал. Есть такие книги - с годами они все сильнее пахнут пылью, но на их страницах нет и следа от пальцев читателей. Эти скучные, невесть кем написанные тома мертвым грузом оседают на дальних полках, мрачно теснятся в шкафах, распространяют вокруг себя убийственную скуку. Они изо всех сил держатся за свое место, и избавиться от них порой так же трудно, как от колючек «собачья радость», вцепившихся в полы вашего пальто после прогулки по мокрому лесу.