Доля ангелов - [2]
На душе было легко, весело и чисто, прямо как после короткого, но бурного дождя летом, который смывает всякое дрянное и оставляет после себя яркое небо.
Просветов еще немного поразмыслил, стянул с поясницы пуховый платок козьей шерсти, которым подвязывался от прострела, и зашаркал к двери. Выйдя на лестничную клетку, он поднялся этажом выше и позвонил в дверь, обшитую деревянными планками, со щегольски начищенной медяшкой, на которой был вычеканен номер квартиры - 37.
- Тимофеевна, вот ты мне скажи - спятил я, ли чо ли? - с таким вопросом, пожав плечами, он шагнул в прихожую к соседке.
Дарья Тимофеевна Стахеева, бывший директор библиотеки поселка Красный Перегон, ответила не сразу. Сначала она опустила со лба на переносицу очки в тонкой металлической оправе, а потом придирчиво изучила лицо Просветова.
- Да что ты меня изучаешь, как в музее? - буркнул он.
- Сам же спросил - спятил или нет? Да вроде нет, все тот же, хоть и ума шибко тоже не прибавилось, - отозвалась Дарья Тимофеевна. - заходи уже, не стой столбом.
- Тут такое дело...
- Значит, говоришь, сначала чай у тебя выдула эта животина, а потом еще и фикус вытянула?
- Сам бы не поверил, если бы кто рассказал, Тимофеевна! Так ведь плохим зрением не страдаю, это ты у нас окуляры носишь... Да и белой горячки вроде тоже нету. И даже таблетки не пью, только чайком пробавляюсь.
- Повезло тебе, Захар, - вздохнула Дарья Тимофеевна и подперла щеку кулаком, продолжая помешивать ложечкой в стакане. - Это ведь грациозник к тебе пришел. Теперь поселится, только не спугни смотри.
- Граци... чего? - не понял Просветов. - Это кто еще такой-то?
- Грациозник. Они редко кому дают себя увидеть.
- Что за звери такие? Даже не читал про них.
- Еще бы! - рассмеялась Стахеева. - О них в научных книжках не пишут, а ты, поди, такие только и читаешь.
Захар Васильевич смутился. И правда, фантастику всякую он не уважал, потому что - чего зря придумывать? В жизни, вон, чудес хватает, одно только что чай выпило до дна, а потом исчезло.
- Да ладно, тебе лишь бы позубоскалить! - рассердился он.
- Смех продлевает жизнь, - наставительно заметила бывшая библиотекарша. - Не сердись, Васильич.
Оказалось, что грациозники - звери очень скрытные и таинственные. И живут только там, где всегда порядок, а еще у хозяев хорошее настроение, никто ни с кем не ссорится и не ругается. Если кто-то плачет от горя или обиды, грациозник болеет и даже может умереть, такой нежный зверь.
- А с кем мне ругаться-то? - вздохнул Просветов. - Я и раньше-то со своей никогда не ругался. Так только, иногда цыкнем друг на друга. А сейчас - что мне, на Мурзика кулаком стучать? И плакать не с чего, отплакал я свое. Теперь каждый день радуюсь всякой мелочи.
- Вот поэтому грациозник к тебе и пришел. Они чуть что - и сразу исчезают, если что не по ним. А еще кошек любят.
- Да это я уже понял, - покивал головой Захар Васильевич, - и котейки, похоже, от них тоже балдеют.
- Чуют потому что.
- И что, от них польза-то есть?
Дарья Тимофеевна снова подняла очки на лоб и внимательно посмотрела в глаза Просветову.
- Васильич, - проникновенно сказала она, - я иногда думаю: ты правда дурачок, или прикидываешься?
Старый токарь хотел было снова рассердиться, но понял, что проще признать себя дураком.
- Да чего уж там, - сокрушенно махнул он рукой. - Дурак, как в картах, только «погонов» на плечи не хватает. Знаешь, Тимофеевна, у меня ведь даже прострел прошел, когда я на этого... грациозника просто посмотрел.
- И неудивительно. Пока он у тебя живет, болеть вообще не будешь.
- Ну? Эх, вот бы мне такого зверя по молодости, чтобы с утра похмелья не было... - лукаво рассмеялся Просветов в ответ на возмущенный взгляд Дарьи Тимофеевны. - Да ладно, Даш, ну шучу я. Сам понимаю - зверушка нежная, всякого грубого не терпит.
- Ты ей имбирное печенье покупай, - авторитетно посоветовала Стахеева, - вот такое, как у меня. Тогда вообще не оттащишь.
- Разоренье сплошное для пенсии, - снова вздохнул Захар Васильевич.
- Ну уж конечно! Как будто я не знаю, что ты своего Мурзика кормишь, как в ресторане.
- Так это кот, я ж его вот таким мелким в кармане пальто домой притащил... Мы в ответе за тех, кого притащили!
- Ишь, философ на пенсии, - хмыкнула Стахеева. - Вот и грациознику печенюшки не пожалей.
- Да уж придется. Как говорится, солдат ребенка не обидит. А токарь-лекальщик - тем более.
Захар Васильевич задумался и вдруг спросил:
- Слушай, Тимофеевна... А ты откуда так много про них знаешь-то? Если в книгах такое не пишут?
- Разные книги бывают, - задумчиво ответила Дарья Тимофеевна и опустила руку с печеньем под стол. Оттуда послышался негромкий хруст. Просветов приподнял скатерть и уставился на грациозника, аккуратно обгрызавшего имбирное печенье, не оставляя ни крошки. Тот был рыжий и синеглазый.
Ночью, впервые за несколько лет, Захар Васильевич Просветов спал крепко и видел хороший сон. Он улыбался и дышал глубоко и ровно, выпростав из-под одеяла руку и положив ладонь на бок кота Мурзика, растянувшегося рядом на кровати.
Война в этом мире началась примерно в то же время, что и в нашей реальности – 1939–1941 годы, но растянулась на десятилетия. «Особый взвод» состоит из бойцов, в разной степени владеющих магическими искусствами и боевыми навыками. Также в рядах особого взвода могут служить не-люди – альвы. Работа особого взвода смертельно опасна. Поэтому все его члены вычеркнуты из списка боевых частей и из списка живых. Особый взвод подчиняется только спецкомандованию. И воевать им придется против особых частей вермахта, состоящих из различного рода колдунов, магов и призванных магических существ, а также из «другого народа» – расколовшегося на две враждующие части племени альвов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«В Центре управления полетами было непривычно тихо.Большой транспарант «С Днем космонавтики, дорогие коллеги!», вывешенный над стеклянными дверями, чуть слышно шуршал под струей прохладного воздуха из кондиционера…».
Мы уже не в Канзасе, Элли, прикинь? И стихи здесь собраны тоже не про Канзас. Они родом из Сибири. Там всем хватает места.
В данной работе показывается, что библейская книга Даниила, а говоря более острожно, её пророчества, являются лжепророчествами, подлогом, сделанным с целью мобилизовать иудеев на борьбу с гонителем иудейсва II в. до н.э. — царём государства Селевкидов Антиохом IV Эпифаном и проводимой им политики насильстенной эллинизации. В качесте организаторов подлога автор указывает вождей восставших иудеев — братьев Маккавеев и их отца Маттафию, которому, скорее всего, может принадлежать лишь замысел подлога. Непророческие части ниги Даниила, согласно автору, могут быть пересказом назидательных историй про некоего (может быть, вымышленного) иудея Даниила, уже известных иудеям до появления книги Даниила; при этом сам иудей Даниил, скорее всего, является «литературным клоном» древнего ближневосточного языческого мудреца Даниила. В книге дано подробное истолкование всех пяти «апокалиптических» пророчеств Даниила, разобраны также иудейское и христианское толкования пророчества Даниила о семидесяти седминах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это просто воспоминания белой офисной ни разу не героической мыши, совершенно неожиданно для себя попавшей на войну. Форма психотерапии посттравматического синдрома, наверное. Здесь будет очень мало огня, крови и грязи - не потому что их было мало на самом деле, а потому что я не хочу о них помнить. Я хочу помнить, что мы были живыми, что мы смеялись, хулиганили, смотрели на звезды, нарушали все возможные уставы, купались в теплых реках и гладили котов... Когда-нибудь, да уже сейчас, из нас попытаются сделать героических героев с квадратными кирпичными героическими челюстями.
═══════ Не всегда желание остаться в тени воспринимается окружающими с должным понимаем. И особенно если эти окружающие - личности в высшей степени подозрительные. Ведь чего хорошего может быть в людях, предпочитающих жить посреди пустыни, обладающих при этом способностью биться током и управлять солнечным светом? Понять их сложно, особенно если ты - семнадцатилетняя Роза Филлипс, живущая во Франции и мечтающая лишь об одном: о спокойной жизни.
Не всегда желание остаться в тени воспринимается окружающими с должным понимаем. И особенно если эти окружающие - личности в высшей степени подозрительные. Ведь чего хорошего может быть в людях, предпочитающих жить посреди пустыни, обладающих при этом способностью биться током и управлять солнечным светом? Понять их сложно, особенно если ты - семнадцатилетняя Роза Филлипс, живущая во Франции и мечтающая лишь об одном: о спокойной жизни.