Долина юности - [31]

— На автостраде Женева — Лозанна. Сейчас я в Версуа, приблизительно в пятидесяти километрах от Лозанны. Ты бы смог за мной приехать?

— Да, я буду. Скажем, через… сорок минут.

Я благодарю его. Может быть, он и одержим тревогой, однако я могу на него рассчитывать. Следующие сорок минут я провожу под фонарем, распространяющим желтоватый свет, поскольку в идеальном Версуа-сити нет ни одного открытого кафе. Папа забирает меня без проблем. По возвращении домой, около половины первого ночи, нас ждет плохая новость. Мама объявляет нам, что звонили из полиции. Мой скутер загромождает автостраду и должен быть во что бы то ни стало эвакуирован. Даже несмотря на то, что он прислонен к разделительному барьеру. Закон есть закон. Я нахожу номер телефона женевской компании, которая занимается эвакуацией поврежденного автотранспорта, объясняю, где стоит мой скутер, и мы ложимся спать.

В три часа ночи неожиданно звонит телефон: это служащий компании. Он ничего не смог эвакуировать, потому что управление скутером заблокировано. По этой причине он не смог передвинуть мотоциклет на запасную полосу справа от автострады. И у него нет права ставить свой автомобиль в левом ряду.

— Даже если сейчас три часа ночи и там нет ни одной машины?

— Даже если сейчас три часа ночи и там нет ни одной машины. Закон запрещает мне делать это, — уточняет он подчеркнуто серьезно.

— Ладно, тогда что мы будем делать?

— Приезжайте в Женеву, чтобы передать мне ключи от вашего скутера.

— Сейчас?

— Да.

— Вы шутите?

— Совсем нет. Я дам вам наш адрес. Это в пригороде Женевы. Туда добраться непросто, поэтому внимательно слушайте мои инструкции.

Служащий объясняет мне, как его найти, потом я вхожу в спальню своих родителей. Трясу папу настолько аккуратно, насколько только возможно.

— Папа, ты спишь?

— М-м-м-м?

— ПАПА, ТЫ СПИШЬ?

— Нет-нет, что такое?

Я объясняю папе небольшую проблему. Поскольку у меня нет водительских прав на автомобиль, то мне не обойтись без его помощи в качестве таксиста… В четыре часа ночи мы стоим перед агентством по эвакуации автотранспорта. Дверь, освещенная голубоватым неоновым светом, парит в ночи. Рядом находится красная кнопка звонка, на которую мой указательный палец надавливает в течение нескольких секунд. Никакого звонка не слышно. Я звоню снова. Полная тишина. Может быть, звонок раздается внутри, в одном из помещений в глубине гаража. Но как удостовериться в этом? Мы с папой смотрим друг на друга. Придет ли этой истории конец? Через четверть часа яростных звонков дядька с помятой от сна физиономией наконец открывает нам дверь.

— Извините, — зевает он. — Я заснул…

Я протягиваю ему ключ от моего скутера.

— Ну раз уж вы здесь, то могли бы доехать вместе со мной до места происшествия, — предлагает он.

— Какое происшествие? — настораживается папа, хмуря брови. — С тобой что-то произошло?

— Нет-нет, это просто так говорят.

Я ловлю себя на том, что опять скрываю от него правду. Мы садимся в наши машины. Мы с папой следуем за машиной-эвакуатором по женевским пригородам и выезжаем на трассу. Едем от силы пять минут и останавливаемся рядом с моим скутером. Ощущение дежа-вю.

Разблокировав управление, я помогаю эвакуатору дотащить скутер до запасной полосы. Папа остается сидеть в тепле машины. Эвакуатор подсовывает два огромных крюка под скутер, и — хоп! — механическая рука поднимает эту несчастную тарантайку, чтобы опустить в прицеп. В минуту, когда скутер находится наверху, эвакуаторщик бросает взгляд на его заднее колесо. Потом смотрит на меня, словно на зомби или привидение. Он еще раз обследует колесо.

— Что такое? — спрашиваю я.

— Я в первый раз такое вижу.

— В смысле?

Мужчина выглядит смешавшимся.

— Ничего.

Он покачивает головой, продолжая свой маневр.

— Да нет, вы что-то хотели сказать.

— Послушайте, господин. Чтобы четыре шайбы заднего колеса сорвались одновременно — это невозможно. Но чтобы водитель, с которым это произошло, остался в живых и рассказал мне об этом — поистине за гранью возможного.

Тут внезапно моя полная приключений ночь, которую я собирался не без удовольствия расписать в университетском кафетерии, окрасилась в странные тона. Я ошарашен словами этого человека. Пока первые лучи зари пробиваются над горизонтом, я не свожу глаз с заднего колеса скутера, которое сошло со своей оси и встало поперек… Я ехал на скорости 114 км/час, когда это произошло.

Теперь я чувствую себя ни тут, ни там. Ни совершенно живым, ни абсолютно мертвым.

17. Специальный выпуск телепередачи о Сименоне, продолжение и конец

Я неподвижно стою, уперев лоб в оконное стекло. По другую сторону улицы простирается кладбище Монтуа. С его голубыми елями, секвойями, широкими аллеями, окаймленными статуями и могилами. Я смотрю на это кладбище приблизительно четыре раза в день вот уже много лет. Не потому что я испытываю патологический интерес к смерти, а просто у меня нет выхода. В семнадцать лет я настоял, чтобы у меня была отдельная комната. Мы с родителями пытались разрешить эту проблему и так и сяк, но у единственной свободной комнаты окна выходили на кладбище… Я был вынужден согласиться на комнату и на панораму.