Долина в огне - [8]

Шрифт
Интервал

— Какое убожество! — прошептал он.

— Люди из города тоже ходят к нам, — с гордостью сказал Бенедикт.

— Почему же... — начал священник, — почему поселок считается немецким?..

— Сначала в этих местах обосновались немцы, — это и есть самая старая часть города, — объяснил Бенедикт и с удовлетворением добавил: — Генерал Браддок проходил здесь по пути в форт Дукен в тысяча семьсот пятьдесят пятом году.

— Вот как! — отозвался священник.

— А там, — Бенедикт протянул руку, — там Пыльная фабрика.

— Что это такое?

— Завод, где обогащали руду, — отвечал Бенедикт. — Но он давно не работает. С войны. Видите красную пыль? Она засыпала всю землю до самого пруда. Это пыль от железной руды; все там красное, и пруд тоже. А вон там лес. — Он указал на запад. — А это печь для сжигания мусора. Посмотрите, какая высокая труба.

Священник поднял голову и брезгливо поморщился.

— Чем это пахнет? — спросил он.

— Пахнет? — повторил Бенедикт, принюхиваясь.

— Ужасный смрад!

Бенедикт громко потянул носом.

— Я не чувствую... — простодушно сказал он.

— Фу, какая отвратительная вонь! — вскричал священник. — Несет тухлыми яйцами или дохлыми крысами! Чудовищно!

— Я не чувствую никакого запаха, — испуганно отвечал Бенедикт.

— Что там сжигают? — спросил священник.

— Дохлых лошадей, — поспешил объяснить Бенедикт. — И кошек и крыс. Всякую падаль. А может быть, пахнет просто гарью? — воскликнул он, и лицо его просветлело. — Дымом оттуда несет ужасно! — горячо прибавил он. — Летом, когда ветер с той стороны, — дышать нечем! — Он рассмеялся, словно обрадовался своей догадке, но, поглядев на священника, резко оборвал смех. Отец Брамбо прижимал руку к сердцу, в его синих глазах блестели слезы.

Бенедикт медленно перевел взгляд на долину.

— Вон там, — тихо и нерешительно продолжал он, — опрокидываются вагонетки. Вагонетки бегут с завода и сбрасывают шлак под откос, по ту сторону... — он никогда не мог спокойно произнести это слово, — по ту сторону Рва, — закончил он.

У молодого священника дрожали губы, на бледном лице застыло страдальческое выражение.

— Боже мой, куда они послали меня, куда они меня послали? — шептал он, почти не разжимая рта, словно молился.

Они стали молча спускаться по лестнице.

2

Бенедикт ушел далеко-далеко — за мусорную печь, вокруг которой высились кучи гниющих, медленно тлевших отбросов. Вздымая пыль, он брел по усыпанной мелким шлаком дороге. Его преследовал запах гари. Теперь Бенедикт явственно различал его и к стыду своему сознавал, что он не столь уж ему неприятен. Привычный, давно знакомый запах — вот и все; он пропитал его насквозь, проник в кровь.

На половине пути этот запах ослабел, его заглушил запах шлака. Справа от дороги раскинулся темно-серый пустырь. Казалось, на окрестных холмах когда-то произошло извержение вулкана, и с тех пор все вокруг покрылось лавой и шлаком. Здесь ничего не росло. Сколько глаз хватал, тянулось голое, унылое плато. Вдалеке его пересекали железнодорожные пути, по которым бегали вагонетки, груженные раскаленным шлаком. За путями был крутой откос, куда и сбрасывали шлак. Внизу под откосом проходил Ров, а вдоль него стояли дома, вернее, фанерные лачуги, крытые толем. Заводская компания выстроила эти лачуги вскоре после первой мировой войны, чтобы разместить в них негров с Юга, когда их доставили сюда в запломбированных товарных вагонах, чтобы сломить забастовку сталелитейщиков. Тут они с тех пор и застряли; местечко это прозвали Негритянским Рвом.

Бенедикт перебрался через Ров и стал карабкаться на высокий шлаковый отвал по узкой тропинке, которая вилась среди закаменевшей лавы. Рот его и нос набились щелочной пылью, отдававшей серой — от шлака всегда несло серой. Растительности тут не было почти никакой. Должны были пройти годы, прежде чем шлаковая пыль превратится хотя бы в скудную почву. Выше по склону пробились кое-где чахлые ромашки; целое лето они робко ютились на неостывающих камнях. Редкая колючая трава порой привлекала своей обманчивой зеленью заблудившуюся бабочку, — словно белый лепесток, прилетела она из леса. Деревьев или кустов здесь и в помине не было — одни лишь голые серые глыбы, пустынные и печальные. Внизу между этим плато и Медовым холмом, который зеленел вдали, словно тусклый изумруд, протянулась мили на три долина. Медовый холм поднимался не выше шлакового плато, и через долину можно было бы перебросить мост.

В западной стороне серая лава шлака вскоре обрывалась. Шлак исчезал словно по волшебству, и появлялась красная летучая пыль, смесь железной руды и кокса. Земля вокруг была как бы окрашена кровью. Пыль лежала волнами, образуя холмы и лощины, подобно пескам пустыни. Здесь тоже не было ни кустов, ни зелени. Лишь в тех местах, где поверх руды образовался тонкий слой почвы, попадались хилые, но цепкие ромашки или нежные вьюнки. Когда дул ветер, поднимались облака пыли и на своем пути окрашивали все в красный цвет: лица людей и крыши домов, если пыль долетала до них. Среди красных дюн струился чистый, удивительно прозрачный ручеек, на дне которого виднелись ржавые камни. От него пахло кислым, как от огуречного рассола, и все же зелень обрамляла его на всем его пути ко Рву.


Рекомендуем почитать
Недуг бытия (Хроника дней Евгения Баратынского)

В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.


На заре земли Русской

Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».