Долина в огне - [34]
Глядя на раскаленный шлак за лачугами, Бенедикт впервые ужаснулся; сердце будто упало в бездонную пропасть. Впервые он задал себе вопрос: где же в конце концов остановятся эти огненные потоки? И почему-то вспомнил, что вчера, вернувшись домой, он заметил в кухне еще одно знакомое лицо — оно чернело в полумраке...
В церкви святого Иосифа зазвонил колокол. Мальчик остановился как вкопанный. Он поставил бутылку на землю и, сняв с головы кепку, встал на колени на истоптанную коровами тропинку и перекрестился. Он горячо молил бога о помощи, словно предчувствовал грядущие испытания, он просил дать ему силу — она была ему нужна, чтобы забыть о минувших испытаниях, которые упорно жили в его памяти. Он старался представить себе, как свет благочестия озаряет щетинистое лицо его отца и широкие отцовские плечи, на которых держится весь дом; как под влиянием духовных наставников смягчается отцовская язвительная речь; но видел лишь его насмешливое и печальное лицо и слышал голос, исполненный горького презрения...
— Боже, помоги мне! — вскричал мальчик, в отчаянии сплетая пальцы.
Он встал с колен и оглянулся по сторонам, не зная куда пойти. Бутылка стояла на пыльной земле, он поднял ее и разбил о камень. В нос ударил запах алкоголя и мгновенно улетучился.
Бенедикт с горечью смотрел на лужицу самогона, сожалея о своем поступке. Ему припомнился Джой и его неоплаченное обучение, книги, которые надо было купить, и он чуть не заплакал от огорчения.
Он решил поговорить с отцом Брамбо, открыть ему свое сердце и попросить помочь ему советами. «Ведь он тоже страдает сейчас, — думал Бенедикт, — он тоже в смятении...»
Деревянная калитка громко заскрипела. Бенедикт с нежностью прислушался к этому звуку и пошел по выложенной кирпичом дорожке, через вскопанный огород, к дому священника. На губах его блуждала безотчетная улыбка, сердце билось ровнее, тишина вокруг была преисполнена миром.
В кухне горел свет, и оттуда доносились приглушенные голоса. Бенедикт открыл первую дверь и поднял было руку, чтобы постучать, но замер в лунном сиянии.
— Нет! — услышал он непривычно грозный голос отца Дара. — Это моя церковь, мой приход! Я прослужил здесь тридцать лет, я так же беден, как они. Я не согласен, я...
— Не кричите! — прозвучал холодный ответ отца Брамбо.
— Нет, буду кричать! Я переверну все вверх дном. Я сделаю все, что считаю нужным! — хрипло кричал отец Дар; слышно было, как тяжело он дышит. — Не смейте распоряжаться в моей церкви. Вы еще не родились, когда я построил ее и начал служить в ней. Эти люди — мои прихожане, и я буду им верен, пока не настанет мой смертный час! Не вам...
— Спектакля вроде вчерашнего больше не будет, — с горечью, но жестко сказал молодой священник. — Мне стыдно было показаться людям на глаза! Нет, вы этого больше не повторите, или мне придется доложить о вас епископу...
— Стыдно? — взорвался отец Дар. — Вам стыдно за меня? Стыдно за этих бедных людей? Они недостаточно хороши для вас? Ступайте доносите! Это же ваша обязанность — шпионить за мной! Скажите епископу, что видели, как я бегаю по улицам голышом...
— Довольно! — резко крикнул отец Брамбо, и старый священник внезапно умолк. Бенедикт понял, что отец Брамбо вышел из комнаты. За закрытой дверью слышалось учащенное дыхание старика. Рука Бенедикта неподвижно застыла в воздухе; он прислонился к стенке и закрыл глаза. В висках у него стучало так, будто в них билось сердце.
Немного погодя он, шатаясь и забыв прикрыть за собой калитку, вышел со двора и побрел по переулку.
Домой Бенедикт не пошел. Он долго блуждал по задворкам и пустырям, стараясь освободиться от тяжелого чувства, и не мог, — так глубоко он был подавлен происшедшим. В воздухе стоял запах коровьего навоза и уборных; из канав тянуло стоячей, гнилой водой. Мстительный ветер гнал по пустырям обрывки бумаги. Высоко в небе сияла луна. Одно лишь небо казалось неоскверненным, оно было так высоко, что земное дыхание не доставало до него. Безбрежное лунное сияние простиралось над домами, над окружавшими их холмами и звало в лучший мир — куда-то далеко за реки, леса и железнодорожные пути, туда, откуда явился отец Брамбо.
Бенедикт был не в состоянии вернуться домой. С глубоким сожалением подумал он о разбитой бутылке. Необходимо достать денег! На отца Бенедикт не надеялся. Он помнил день, когда Джой уже собрался в приходскую школу, а отец заявил, что начиная с Джоя все его дети впредь будут посещать только городскую школу. Так началась самая страшная битва из всех битв, какие Бенедикт вел с отцом. Он был готов скорее умереть, чем допустить, чтобы Джой погубил свою душу в «языческой» школе. Когда начались занятия, они с матерью потихоньку отвели Джоя в церковноприходскую школу и записали его туда. За обучение они платили деньгами, которые им с трудом удавалось сэкономить. У Бенедикта был выделен на Джоя особый фонд: он добывал деньги, продавая бутылки и разное старье. Случалось, он даже таскал мелочь из карманов Винса, своего старшего брата, когда тот приходил домой с картежным выигрышем. Потом отец, конечно, узнал обо всем, однако не запретил Джою ходить в приходскую школу, а только пожал плечами. Позднее он согласился платить немного за обучение. Но что делать теперь, когда отец стал безработным?
Пугачёвское восстание 1773–1775 годов началось с выступления яицких казаков и в скором времени переросло в полномасштабную крестьянскую войну под предводительством Е.И. Пугачёва. Поводом для начала волнений, охвативших огромные территории, стало чудесное объявление спасшегося «царя Петра Фёдоровича». Волнения начались 17 сентября 1773 года с Бударинского форпоста и продолжались вплоть до середины 1775 года, несмотря на военное поражение казацкой армии и пленение Пугачёва в сентябре 1774 года. Восстание охватило земли Яицкого войска, Оренбургский край, Урал, Прикамье, Башкирию, часть Западной Сибири, Среднее и Нижнее Поволжье.
Исторические миниатюры Валентина Пикуля – уникальное явление в современной отечественной литературе, ярко демонстрирующее непревзойденный талант писателя. Каждая из миниатюр, по словам автора, “то же исторический роман, только спрессованный до малого количества”.Миниатюры, включенные в настоящее издание, представляют собой галерею портретов ярких исторических личностей XIX веков.
Действие романа Т.Каипбергенова "Дастан о каракалпаках" разворачивается в середине второй половины XVIII века, когда каракалпаки, разделенные между собой на враждующие роды и племена, подверглись опустошительным набегам войск джуигарского, казахского и хивинского ханов. Свое спасение каракалпаки видели в добровольном присоединении к России. Осуществить эту народную мечту взялся Маман-бий, горячо любящий свою многострадальную родину.В том вошли вторая книга.
«… до корабельного строения в Воронеже было тихо.Лениво текла река, виляла по лугам. Возле самого города разливалась на два русла, образуя поросший дубами остров.В реке водилась рыба – язь, сом, окунь, щука, плотва. Из Дона заплывала стерлядка, но она была в редкость.Выше и ниже города берега были лесистые. Тут обитало множество дичи – лисы, зайцы, волки, барсуки, лоси. Медведей не было.Зато водился ценный зверь – бобер. Из него шубы и шапки делали такой дороговизны, что разве только боярам носить или купцам, какие побогаче.Но главное – полноводная была река, и лесу много.
Как детский писатель искоренял преступность, что делать с неверными жёнами, как разогнать толпу, изнурённую сенсорным голодом и многое другое.