Долина в огне - [21]

— Нет, — вспыхнув, ответил Бенедикт.

Отец Дар нетерпеливо махнул рукой.

— Я хочу поскорей отвести мальчика домой, — сказал он. — Это было для него страшным испытанием. Что вы задаете ему нелепые вопросы? Отпустите нас.

— Как же я могу вас отпустить? — спросил тот. — Он обвиняется в краже тележки.

— Я не крал ее! — Бенедикт стиснул зубы.

— А кто же ее украл? — допытывался офицер.

— Этого я не могу сказать!

— Вот видите? — сказал офицер, пожимая плечами. Отец Дар перевел взгляд с него на Бенедикта, потрепал мальчика по густым волосам и прохрипел:

— Что? Какую тележку? Кто украл?

— Тележку, — повторил лейтенант.

— Он говорит, что я украл ее, — прошептал Бенедикт.

— Нет, это не я говорю, а мистер Брилл, — заметил лейтенант. — Мистер Брилл с Арбор авеню, четыре тысячи двести восемьдесят семь. Что ты там делал? Зачем пришел из Литвацкой Ямы?

— Чтобы вернуть тележку хозяину, — сказал Бенедикт. Он повернулся к отцу Дару. — Отец мой, я привез ее хозяину. Это не я украл тележку. Но я не могу сказать вам, кто ее украл. Не скажу, даже если мне придется остаться в тюрьме. — Ему почудилось, что Добрик искоса смотрит на него прищуренными глазами. — Ведь я же привез ее обратно! — крикнул он. — Чего же им еще надо?

Отец Дар повернулся к офицеру.

— Да, действительно, — проворчал он, — что вам еще надо?

— Залог, — вздохнул лейтенант.

— Залог? — Отец Дар удивленно заморгал. — Какой залог?

— Залог за мальчика.

Отец Дар развел руками, потом порылся в карманах и вытащил шестьдесят пенсов. — Вот все, что у меня есть.

Офицер покачал головой.

— Этого недостаточно.

Отец Дар опустил голову и задумался. Наконец дрожащей рукой он достал из кармана четки и положил рядом с монетами.

— Теперь достаточно? — спросил он.

Офицер уставился на него, потом покраснел. Густой румянец залил ему лицо и шею.

— Отец мой, я освобожу его под ваше поручительство. — Лейтенант поставил печать на бумаге. — Не вылезай из Ямы, знай свое место! — сказал он, сердито глядя на Бенедикта.

Когда за ними закрылась тюремная дверь и они вышли на тихую, обсаженную кленами улицу, мальчик задрожал от радости. Тюрьма отбрасывала такую огромную тень, что казалось, она покрывает весь город и преследует Бенедикта. Он шел быстро, почти бежал.

— Сбавь-ка шаг, — сказал, задыхаясь, старик.

Каким бесконечно далеким казалось Бенедикту вчерашнее утро — словно оно было в другой жизни. Ему не верилось, что всего лишь вчера он не спеша шел на исповедь, а потом познакомился с отцом Брамбо... А сейчас он так торопился, будто боялся, что тюремщики переменят свое решение и кинутся за ним вдогонку.

Старик кашлял и задыхался.

— Тише, тише, — взмолился он наконец. Бенедикт пошел медленнее. — Вот лицемер! — зло проговорил священник. — Я сразу понял, что этот офицер вовсе не католик, но креста он испугался — креста дьявол боится. Ты заметил, как он покраснел? — Старик положил руку на плечо Бенедикта. — Тише, — прохрипел он, задыхаясь, и затем спросил: — Кто этот человек, которого ты послал ко мне?

Бенедикт резко остановился.

— Какой человек?

Отец Дар обрадовался передышке и начал вытирать вспотевшее лицо.

— Ну да, кто-то постучался ко мне, а потом спрятался и стал звать меня. Напугал меня так, что я до сих пор дрожу. Больше я никогда не отважусь выйти во двор ночью, — сказал он.

Бенедикт уставился на него в полном недоумении.

— Он сказал, что ты в тюрьме. Сказал, что ты послал его ко мне. «Уйди, сатана!» — крикнул я, а он опять: «Бенедикт в тюрьме!»

Мальчик вздрогнул и отвел глаза.

— Потом он исчез, как привидение. Мне казалось, я вижу дурной сон. И только позже я понял: плохие вести всегда приносит дьявол.

— А он... — удивленно начал Бенедикт и смолк. Сердце его застучало. Бенедикту показалось, что у него вдруг выросли крылья. Он снова пошел вперед.

— Я схватился за карман, где лежали мои шестьдесят три цента, — драматически продолжал отец Дар, — и зашептал молитву, когда он вдруг вылез из-за куста сирени и двинулся на меня...

— Это, верно, кто-нибудь из тех, кого я встретил в тюрьме, — коротко ответил Бенедикт.

— В тюрьме? — Отец Дар остановился и схватил Бенедикта за плечо. — Вор?

— Нет, — твердо ответил Бенедикт. — И не дьявол. — На мгновение ему показалось, что все на свете переместилось: хорошие люди сидели в тюрьме, а плохие были на воле... — Нет, не дьявол, — повторил он резко, как будто отец Дар сомневался в этом.

Но отец Дар метнулся в сторону.

— Гляди в оба! — шепнул он и исчез в боковой улочке. Бенедикт, глубоко раскаиваясь в том, что он мог плохо думать о старом священнике, остался стоять у телеграфного столба. Он чувствовал себя обиженным, но тем не менее послушно ждал и следил, не появится ли кто на улице.

— Уф, — облегченно вздохнул отец Дар, возвращаясь к нему. — Как, ты сказал, его зовут?

— Я не говорил, как его зовут! — буркнул Бенедикт и отвернулся. Он пошел впереди. Все тело у него ломило, словно его переехали, оно болело и ныло, как больной зуб. Мальчику хотелось поскорее выйти из города, убежать подальше от тюрьмы, забыть о ней, и в то же время он боялся возвращения домой. Услышав тяжелое дыхание отца Дара позади, Бенедикт нехотя замедлил шаг.