Долина ужаса: Роман; Записки о Шерлоке Холмсе: Рассказы; Возвращение Шерлока Холмса: Рассказы - [5]

— Это, видите ли, происходило вечером, но свет лампы был направлен в мою сторону.

— Этого можно было ожидать. Обратили ли вы внимание на картину на стене позади кресла профессора?

— Для меня очень немногое остается незамеченным. Это, по-видимому, я перенял от вас. Да, я заметил эту картину.

— Это картина Жана Батиста Грёза.

Инспектор выглядел заинтересованным.

— Жан Батист Грёз, — продолжал Холмс, сплетая кончики пальцев и откидываясь на спинку стула, — был знаменитым французским художником, писавшим между тысяча семьсот пятьдесят восьмым и тысяча восьмисотым годами. Новейшая художественная критика ставит его еще выше, чем его современники.

Теперь инспектор слушал совершенно безучастно.

— Не лучше ли нам… — начал он.

— Мы именно это и делаем, — прервал его Холмс. — Все, что я говорю, имеет прямое отношение к тому, что вы называете Бирльстонской тайной. В известном смысле это можно назвать даже самым центром, средоточием ее.

Мак-Дональд слегка улыбнулся и вопросительно взглянул на меня.

— Вы мыслите чересчур быстро для меня, мистер Холмс. Вы отбрасываете одно или два звена, а для меня это уже препятствие, я не могу поспевать за вами. Что может быть на свете общего между давно умершим художником и Бирльстонским делом?

— Всякое знание полезно для человека, занимающегося расследованием преступлений, — заметил Холмс. — Даже такой незначительный факт, что в тысяча восемьсот шестьдесят пятом году знаменитая картина Грёза «La Jeune Fille» на аукционе у Порталиса была оценена в миллион двести тысяч франков, может навести вас на кое-какие соображения.

Он оказался прав. Лицо инспектора выражало живейший интерес.

— Я могу напомнить вам, — продолжал Холмс, — что размеры жалованья профессора Мориарти можно узнать из любого справочника. Он получает семьсот фунтов в год.

— В таком случае, как же он мог приобрести…

— Вот именно. Как он мог?

— Все это прямо изумительно, — заметил инспектор задумчиво, — продолжайте, мистер Холмс. Меня это чрезвычайно заинтересовало. Любопытнейшая история.

Холмс улыбнулся. Искреннее удивление всегда радовало его — характерная черта истинного артиста.

— А что же относительно Бирльстона? — спросил он.

— У нас еще есть время, — ответил инспектор, взглянув на часы. — У ваших дверей меня ждет кэб, за двадцать минут он доставит нас на вокзал Виктория. Но относительно этой картины — вы, мистер Холмс, кажется, однажды говорили мне, что никогда не встречались с профессором Мориарти?

— Совершенно верно, никогда.

— Каким же образом вы знакомы с его квартирой и обстановкой?

— Ах, это другое дело. Я три раза побывал в его квартире, два раза я под разными предлогами ожидал его и уходил до его возвращения. А один раз — ну, об этом визите я положительно не решаюсь рассказывать официальному представителю сыскной полиции. Словом, в тот раз я позволил себе просмотреть его бумаги. Нужно добавить, что результаты оказались совершенно неожиданные.

— Вы нашли что-то компрометирующее профессора?

— Абсолютно ничего. Это-то и поразило меня. Впрочем, есть один пункт, о котором вы теперь знаете, — картина. Следует полагать, что он очень богатый человек. Как же, однако, он приобрел это богатство? Он не женат. Его младший брат служит начальником станции где-то на западе Англии. Его кафедра дает ему жалованье в семьсот фунтов в год. И у него имеется подлинный Грёз.

— Итак?

— Разумеется, вывод совершенно ясен.

— Вы думаете, что его богатство создается незаконным путем?

— Именно. Конечно, я имею и другие основания для такого вывода: десятки тончайших нитей извилистыми путями ведут к центру паутины, где скрывается это ядовитое существо. Я упомянул о Грёзе только потому, что это освещало вопрос данными ваших собственных наблюдений.

— Все это так, мистер Холмс, я признаюсь, что рассказанное вами очень интересно. Более чем интересно: прямо поразительно! Но укажите нам, если это возможно, на что-либо более определенное. В чем его следует обвинять: в подлогах, в изготовлении фальшивых монет, в убийствах? Откуда у него берутся деньги?

— Читали вы когда-либо о Джонатане Уайльде?

— Имя как будто знакомое. Из какого-нибудь романа, не правда ли? Я, признаться, недолюбливаю сыщиков в романах: эти герои совершают подвиги, но никогда не рассказывают, как именно их совершают. Чистый вымысел, мало похожий на действительность.

— Джонатан Уайльд не был ни сыщиком, ни героем романа. Это был выдающийся преступник, жил он в прошлом столетии, приблизительно около тысяча семьсот пятидесятого года.

— В таком случае мне до него нет дела. Меня интересует только современная жизнь, я человек практики.

— Мистер Мак, самым практичным делом, которое вы когда-либо совершали, было бы взять трехмесячный отпуск и начать читать по двенадцати часов в день уголовные хроники. В жизни решительно все повторяется, даже профессор Мориарти. Джонатан Уайльд был как бы невидимой пружиной, тайной силой лондонских преступников, которым он ссужал за пятнадцать процентов комиссионных с добычи свой исключительный ум и организаторский талант. Старое колесо поворачивается, и спицы возвращаются на прежние места. Все, что мы видим, уже когда-то было и снова когда-нибудь будет. Я расскажу вам кое-что о Мориарти, это, вероятно, заинтересует вас.