Долина ужаса: Роман; Записки о Шерлоке Холмсе: Рассказы; Возвращение Шерлока Холмса: Рассказы - [6]

— Пожалуйста, это крайне интересно.

— Я имел случай узнать, кто служит первым звеном в созданной им цепи, — цепи, на одном конце которой находится человек с наполеоновским, но направленным в другую сторону, умом, а на другом — сотня жалких свихнувшихся людей, мелких жуликов, карманников и шулеров. Что касается средней части этой цепи, то ее вы можете заполнить, без боязни ошибиться, едва ли не всеми видами уголовных преступлений. Начальник его штаба, находящийся также вне всяких подозрений и столь же недоступный карающей руке закона, — это полковник Себастьян Моран. Как вы думаете, сколько он ему платит?

— Я, право, затрудняюсь что-либо сказать.

— Шесть тысяч фунтов в год. Это оценка ума, сделанная, как видите, в духе американских дельцов. Я совершенно случайно узнал эту подробность. Сумма эта превышает оклад премьер-министра. Такая деталь дает вам представление о доходах Мориарти и масштабах его деятельности. Теперь другой пункт. Я счел нужным поинтересоваться несколькими последними чеками Мориарти, — самые обыкновенные и невинные чеки, которыми он оплачивает свои счета по хозяйству. Они оказались выданными на шесть различных банков. Что вы скажете об этом?

— Странно, конечно. Но какой вывод вы делаете из этого?

— Ясно, что он не желает лишних разговоров о своем богатстве. Ни один человек не должен знать, сколько именно у него денег. Я не сомневаюсь, что у него не менее двадцати счетов в различных банках, — большая часть размещена, вероятно, за границей, в Германском банке или Лионском Кредите. Если у вас окажутся свободные год или два, то я очень советую заняться профессором Мориарти.

В течение всего разговора инспектор Мак-Дональд проявлял живейший интерес. Он был всецело поглощен и самой темой, и любопытными фактами, сообщенными Холмсом. Но теперь прирожденная шотландская практичность заставила его вернуться к первоначальному вопросу.

— Приму к сведению, — сказал он. — Но этим интересным рассказом, мистер Холмс, вы несколько отвлекли нас в сторону. Пока нам известно только, что имеется какая-то связь между профессором и преступлением в Бирльсто-не. Такой вывод вы делаете из предупреждения, полученного вами от Порлока. Какие еще предложения мы можем сделать относительно Бирльстонского дела?

— Несколько предположений о мотивах этого преступления. Судя по вашему сообщению, это убийство совершенно необъяснимое, по крайней мере пока. Теперь, предполагая, что узел этого преступления кроется там, где мы подозреваем, можно говорить о двух возможных мотивах. Во-первых, скажу вам, что Мориарти держит свой народ в железных тисках. Введенная им дисциплина — ужасна. Единственное наказание в его кодексе — смерть. Мы можем предположить, что убитый Дуглас в каком-либо отношении изменил своему начальнику. Он понес наказание. Когда это станет известно остальным, то страх смерти еще сильнее укрепит в них дисциплину.

— Это одно предположение, мистер Холмс.

— Другое — что это одна из обычных махинаций Мориарти. Был там грабеж?

— Я не слышал об этом.

— Если был, то это говорит против первой гипотезы и в пользу второй. Мориарти мог быть привлечен к преступлению обещанием доли в добыче или руководить за определенную плату наличными деньгами. И то и другое одинаково возможно. Но как бы дело ни происходило, а решение всех вопросов и сомнений мы должны искать в Бирльстоне. Я слишком хорошо знаю этого человека, чтобы предполагать, что он оставил здесь какой-либо след, который может привести нас к нему.

— В таком случае — едем в Бирльстон! — воскликнул Мак-Дональд, вскакивая со стула. — Черт возьми! Мы уже опаздываем. Господа, на сборы я могу вам дать не более пяти минут.

— Этого вполне достаточно, — ответил Холмс, подымаясь со стула и приступая к переодеванию. — Мистер Мак, в дороге вы расскажете мне обо всем подробнее.

Это «обо всем подробнее» оказалось сведениями, довольно краткими и скудными, но все же выяснилось, что ожидавшая нас проблема была совершенно исключительной. Выслушивая сухие и с виду незначительные подробности, Холмс оживился и время от времени, с удовольствием останавливаясь на некоторых деталях, потирал руки, похрустывая тонкими пальцами. Длинному ряду недель, полных бездеятельности, пришел конец, и теперь, наконец, его замечательному дарованию был предложен объект, заслуживающий полного внимания. Его острый ум, как и всякий специальный талант, остающийся без применения, томился бездеятельностью. Теперь, найдя интересную работу, Холмс совершенно переменился: глаза его блестели, бледные щеки приняли более жизненный оттенок, и все тонкое нервное лицо точно озарялось внутренним светом. С напряженным вниманием слушал он краткий рассказ Мак-Дональда о том, что ожидало нас в Суссексе. Письменное сообщение о происшедшем было получено им с первым утренним поездом, доставляющим в Лондон молоко с пригородных ферм. Местный полицейский офицер, Уайт Мэзон, — его личный друг, этим объясняется, что он получил извещение быстрее, чем обычно происходит, когда кто-либо из Скотленд-Ярда вызывается в провинцию.

«Дорогой инспектор Мак-Дональд, — гласило прочтенное письмо, — официальное приглашение — в отдельном конверте. Это я пишу вам частным образом. Телеграфируйте мне, с каким утренним поездом вы можете приехать в Бирльстон, и я вас встречу или, если буду занят, поручу кому-либо встретить вас. Случай очень странный. Приезжайте, не теряя ни минуты. Пожалуйста, привезите, если можно, мистера Холмса, — он найдет здесь немало интересного. Можно было бы подумать, что вся картина рассчитана на театральный эффект, если бы в самой середине не лежал убитый человек. Даю вам слово, этот случай — чрезвычайно странный».