Долина павших - [17]
«Испании не существует. Это одна из моих „Нелепиц“, ожившая в ночи времен». Почему меня снова и снова одолевает убеждение, что эти слова — не мои? Их произносит другой человек, к счастью, внешне совершенно на меня не похожий, и в другой век, который еще не настал. И мой голос — его голос, хотя самого человека еще нет. Испании не существует; но, может быть, Моратин попал в точку! Может, я вернусь туда, когда и деспот, и Моратин, и я станем прахом. Все равно как войти в одну из моих «Нелепиц» — в «Смехотворную нелепицу» или в «Яростную нелепицу». Я буду другим в то утро, но наша страна, страна разнузданного шабаша, в сути своей никогда не переменится. Я стану кем-то, кто, прежде чем воплотиться, возьмет мой голос и, может даже, сначала его попробует. Как я сказал Его королевскому величеству во время нашей последней встречи, странно: лишь дожив до восьмидесяти лет, человек понимает, что его прежние поступки в жизни имели совершенно не тот смысл, который он им придавал. Может, никому на свете не ведомо, кто он на самом деле, поскольку никто не знает наверняка, кем бы он мог быть.
Цирк. Не увидеть мне больше цирка на рю-дю-Манеж, куда я водил Росарито, чтобы, глядя на гимнастов, вдруг повисающих между небом и адом, который мы называем землей, отвлечься от себя самого. Здесь животные становились смешными и забавными, и люди играли с хищными зверями, словно в земном саду наслаждений. Слоны, тигры, львы, крокодилы, змеи и медведи прилежно выполняли то, чему их обучили. И, казалось, умеют все, а не умеют только одного: убивать. Там Клод Амбруаз Люра, Живой Скелет, гадал судьбу на любом языке и предсказал моей Росарито, что настанет день, когда она будет учить рисованию королеву. Потом он смешал карты, отвел меня в сторону и предупредил, что девочка проживет только двадцать шесть лет. Я пришел в ярость, но Живой Скелет пожал плечами. Он всего лишь читал будущее, а не составлял приговоров и не давал льстивых обещаний.
В тот день Клод Амбруаз Люра хотел ворожить и мне. Я сказал, что не стоит; мне, старику, остались считанные часы. Он не сдавался и твердил: какое-то странное чувство смущало его сверх меры, а в чем дело, наверняка сказать не мог. Я поддался настойчивым уговорам Леокадии и Росарито, во всяком случае, мне казалось, будто я уступил их просьбам. Клод Амбруаз Люра перетасовал карты, раскинул их и тут же в волнении собрал. Потом, совершенно не обращая внимания на нас, целую вечность сидел, уставившись на карты, подперев голову длинными костистыми ладонями. «Очень все странно, маэстро, — сказал он мне наконец. — В картах я вижу не вашу милость, а совсем другого человека. Вижу неясно и не знаю, как его зовут, а может, он еще и не родился на свет. С ним — женщина, они в доме у реки, река бежит по белым-белым камням. Ни мужчины, ни женщины еще нет на свете, но карты говорят, что он пишет книгу о вашей милости». Клод Амбруаз Люра замотал головой, будто отгоняя нелепые призраки. «Дайте мне десять су, маэстро, я выпью на них наперсток бургундского».
Чудовища
Принц Мира
Мануэль Годой Альварес де Фариа родился в Бадахосе 12 мая 1767 года. По его собственным словам, он родился в семье, средней по родовитости и ниже чем средней по достатку. Родовой дом Годоев находится в Кастуэре, где жили его предки по отцовской линии. В старости Годой говорил, что дом развалился от времени.
Братья Годой посвящают себя военному искусству, верховой езде и владению оружием. Университетских аудиторий они не посещали, однако преподаватели, подобранные отцом, обучают их математике, гуманитарным наукам и философии. Своих учителей Годой характеризует как людей, на которых пало сияние просвещенного века, однако «не запятнав их и не озарив». Один из братьев Мануэля Годоя, Луис, поступает в личную гвардию короля Карлоса III. Ходили слухи, будто он был любовником принцессы Астурийской, Марии Луисы, супруги будущего короля Карлоса IV. Возможно, его путают с другим офицером-гвардейцем по имени Диего. Как бы то ни было, именно через своего брата Луиса поступает Мануэль Годой по достижении двадцати одного года в Королевскую гвардию. В сентябре 1788 года, сопровождая принцев из дворца Ла-Гранха в Сеговию, он падает с лошади, но снова поднимается в седло и догоняет эскорт. Принц и принцесса лично справляются о его здоровье, и вскоре он становится любовником Марии Луисы. Годой, по свидетельству Кандидо Пардо, чуть выше среднего роста, у него темные глаза и великолепные зубы. Но главная его красота — «густые золотистые волосы и сверкающая бело-розовая кожа».
Через год во Франции разражается революция, и Карлос IV после смерти своего отца вступает на испанский трон. В секретном соглашении между королевой и премьер-министром, старым графом Флоридабланкой, говорится, что монархиня будет свободно распоряжаться назначениями и постами. Годой получает повышение — становится лейтенантом Фламандской гвардии. 28 февраля 1792 года Флоридабланка освобождается монархом от поста министра и отправляется в ссылку. Королева в это время беременна принцем Франсиско де Паулой, чье сходство с Годоем впоследствии леди Холланд
