Долина бессмертников - [52]
— Да, можешь говорить обо всем, — Гийюй взглянул на Бальгура, как бы призывая его ко вниманию.
— Чжуки, — голос неизвестного был глух и тяжел. — Князь Модэ только что прибыл со своим тумэнем и стал лагерем, соблюдая предосторожность чрезвычайную.
— Здоров ли князь Модэ? — быстро перебил Гийюй.
— Князь здоров и полон сил, — был ответ. — Но у него большое горе: погибла любимая жена.
— О, духи! — поразился Гийюй. — Как это случилось?
— Во время последней облавы княгиня, увлекшись погоней, отдалилась от цепи на целый перестрел. Будучи в гневе и желая ее наказать, Модэ пустил в нее стрелу, но по ошибке взял для этого не тупую, а свистящую. Следом послали свои стрелы находившиеся поблизости воины, — правда, не все. Горе не помешало молодому князю тут же покарать замешкавшихся: динлины из его личной охраны отрубили им головы. Княгиню похоронили тайно, после чего безутешный князь Модэ поспешил сюда, под страхом смерти запретив говорить о гибели княгини…
Безмолвно внимали князья рассказу человека в медном панцире, и это их молчание было красноречивее всяких восклицаний. В дымно-багровой полутьме юрты им мерещилась сумрачная фигура седовласого сына шаньюя…
Дымно-багровая полутьма юрты… Броневая медь, тлеющая на груди человека, прячущего свое лицо… Тайные похороны княгини… И Модэ, прибывший в ставку со всем своим десятитысячным войском… Что-то должно было случиться. В хуннских степях стояла ясная и теплая осень двести девятого года до новой эры…
Уже второй день Олег был задумчив и хмур. Молча кидал тазы, набитые землей, молча же обедал. В свободное время лежал в палатке. У него возникало ощущение, что окружающий мир и он потеряли связь между собой — кто-то из них по отношению к другому нереален. Минутами Олег начинал всерьез опасаться, не замечают ли люди, что на самом-то деле его здесь нет. В голове, словно бы огнем начертанные, горели строчки классика:
Двойное бытие — пожалуй, это было наиболее точное обозначение его нынешнего состояния.
Во время перекура на раскопе Олег, отвечая на слова Хомутова, что погода этой осенью очень уж неустойчива, рассеянно кивнул:
— Да-да… А вот у нас сейчас стоит совершенно золотая осень…
— Где это — у вас? — Хомутов если и удивился, то совсем немного. — В городе, что ли?
Однако Олег промолчал, надолго впал в задумчивость и вдруг снова подал голос:
— Немногие осенние дни этого года предопределят судьбу народа на целые века вперед… Странно…
На этот раз Хомутов изумился и даже более того — чуточку испугался. Олег между тем погрузился в какие-то свои таинственные мысли. Хомутов повернулся к Ларисе с тревожным вопросом на лице. Та пожала плечами, перевела полный затаенной нежности взгляд на Олега, улыбнулась.
— Нет, — пробурчал Хомутов. — Нет и нет! Никаких поэтов в свой отряд я никогда больше не возьму. Того и гляди, еще кусаться начнет…
Олег этих слов не услышал. До них ли было ему, когда именно сейчас, на этом Совете князей, должен быть наконец-то сделан выбор: мирная жизнь, — но тогда придется забыть о земле предков — или же война, жестокая, кровопролитная, на долгие годы, и далеко не все, начавшие поход, увидят ее, эту самую землю предков. Что предпочесть? Олег ставил себя на место любого из князей и не мог найти ответа. Этим он, возможно, напоминал сейчас Бальгура, который впервые за семьдесят лет почувствовал бессилие своей мудрости…
Вечером Олег долго сидел в одиночестве у костра, курил, уставясь в огонь, казавшийся ему сказочной птицей, что мучительно бросается в полет и никак не может оторваться от земли. В утомленной его голове бродили даже не мысли, а так, их бесформенные ленивые тени, и подобная же усыпляющая лень обволакивала тело. На душе было и хорошо, и тревожно, но даже и сама эта тревога была приятной, как кислинка в сладкой ягоде. Так прошел час, а может, и больше.
И только уловив за спиной знакомые шаги, он вдруг понял, что все это время безотчетно ждал ее, Ларису. Она остановилась рядом, и, скосив глаза, он увидел легонько колышущийся подол полосатого платья, загорелые стройные ноги, такие теплые в свете костра, что ему захотелось прижаться к ним щекой и застыть, а из мельтешенья мыслей неизвестно почему вдруг отлились знакомые строчки:
— Да, представь, что недавно сказал мне дядюшка Раскопий, — с неуверенной веселостью заговорил Олег. — Ему, видите ли, показалось, будто я… как он выразился, морочу тебе голову. Как говорил Митя Карамазов, свинский фантом, а?
— Почему же, — чуть помедлив, сказала Лариса. — Никакого фантома.
— Вы хотите сказать, что я и в самом деле веду себя, как э-ээ…
— Вот именно! — почти весело отозвалась она.
— Брось, я серьезно.
— И я серьезно… — Лариса присела рядом. Он вопросительно взглянул на нее и увидел смеющиеся глаза. — Ну, поцелуй меня!
— Иди ты! — растерялся Олег и даже отодвинулся.
— Прикажете ждать? — вкрадчиво полюбопытствовала она.
— Черт те что! — пробормотал сбитый с толку поэт.
Владимир Митыпов — известный бурятский прозаик, пишет на русском языке. Его творчество знакомо читателям по повестям «Ступени совершенства», «Зеленое безумие земли», романам «Долина бессмертников», вышедшим в 1975 году в «Современнике», и «Инспектор Золотой тайги».Герой романа В. Митыпова, молодой геолог Валентин Мирсанов, убежден, что для открытия новых крупных месторождений в Восточной Сибири и Забайкалье необходимо по-новому взглянуть на жизнь земных недр. Отстаивая свои взгляды, он проявляет лучшие черты людей своего поколения: увлеченность делом, дерзость ума, человеческую и профессиональную честность.В романе отражена преемственность поколений в нашем обществе: все лучшее, благороднейшее, что достигнуто отцами, бережно передается сыновьям.
В исторической повести «Ступени совершенства» рассказывается о великом древнеегипетском художнике Тутмосе, создателе знаменитого скульптурного портрета царицы Нефертити.
В далеком будущем наука Земли достигла небывалых высот. Ученым удалось создать сверхмощную вычислительную машину, названную ими Великим Мозгом. По замыслу создателей, Великий Мозг будет поддерживать постоянную связь с мозгом каждого человека – и мыслительные способности людей возрастут тысячекратно. Для рассмотрения этой идеи, которая названа проектом Единого Поля Разума, создается специальная Комиссия: сто один человек, специалисты в самых различных областях человеческой деятельности, должны взвесить все «за» и «против» и принять решение...
Владимир Митыпов — известный бурятский прозаик. Его творчество знакомо русскому читателю повестями «Ступени совершенства», «Зеленое безумие земли», «Приход больших обезьян» и другими произведениями.Роман «Инспектор Золотой тайги» посвящен борьбе за советскую власть на золотых приисках Бурятии. Ярко раскрывает в нем автор историю освоения золотых россыпей в дикой, далекой каторжной тайге.
Главная тема повести Владимира Митыпова – ответственность ученого перед человечеством за свои открытия.Эксперименты профессора Моллини увенчались полным успехом: ему удалось наделить горилл сверхмощным разумом и превратить их в неопитеков, в «живые вычислительные машины». Необычайные способности неопитеков сделали их чрезвычайно полезными для военного ведомства, но ни ученые, ни опьяненные грандиозными перспективами военные и представить себе не могли, к каким ужасающим последствиям приведет открытие Моллини.
История дантиста Бориса Элькина, вступившего по неосторожности на путь скитаний. Побег в эмиграцию в надежде оборачивается длинной чередой встреч с бывшими друзьями вдоволь насытившихся хлебом чужой земли. Ностальгия настигает его в Америке и больше уже никогда не расстается с ним. Извечная тоска по родине как еще одно из испытаний, которые предстоит вынести герою. Подобно ветхозаветному Иову, он не только жаждет быть услышанным Богом, но и предъявляет ему счет на страдания пережитые им самим и теми, кто ему близок.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.