Долгорукова - [7]

Шрифт
Интервал

   — Ступай, граф. Я пошутил. Надеюсь, ты тоже.

Министр вышел. Александр позвонил. Вошёл адъютант.

   — Рылеев здесь?

   — Здесь, Ваше величество.

   — Проси.

Вошёл Рылеев.

   — Доброе утро, Ваше величество.

   — Здравствуй, Александр Михайлович. У меня к тебе опять просьба. Отправь это письмо той же оказией. Только обеспокойся, чтобы ни этот... — он кивнул в сторону вышедшего министра, — ни Шувалов не пронюхали. А то на днях тут Шувалов что-то вдруг стал стращать меня итальянской почтовой полицией. С чего бы это?

   — Но мой человек абсолютно надёжен, Ваше величество.

   — Надеюсь. Иначе наша с тобой поездка в Париж ни для кого не будет сюрпризом.

   — В Париж? — позволил себе удивиться Рылеев.

   — Пуркуа па, генерал?


5 июня 1867 года. Ложа парижской комической оперы.

На сцене играли оперетту Оффенбаха. Александр рассеянно слушал, прикрыв глаза. Сзади него в ложе находились Рылеев, генерал-адъютант граф Адлерберг[8] и начальник III отделения и шеф жандармов граф Шувалов.

Почувствовав, что он засыпает, Александр встрепенулся, посмотрел на часы и шёпотом сказал своим спутникам:

— А не поехать ли нам, господа, домой? Я, признаться, чувствую себя несколько усталым. Впрочем, вы можете оставаться. — Он поднялся.

Все тоже встали.

   — Нет, Ваше величество, — сказал Адлерберг. — Я ради Государя на всё готов, но только не на это, — и он кивнул в сторону сцены.

   — Спать, спать, — сказал Александр и вышел из ложи.


Часом позже. Елисейский дворец.

Адлерберг раздевался ко сну, когда в дверь раздался стук. Он открыл дверь — там стоял вполне одетый Александр.

   — Саша, дорогой, я хочу пойти прогуляться немного, у меня что-то голова разболелась.

   — Хорошо, Ваше величество, я сейчас буду готов.

   — Нет, нет, я один, мне никто не нужен. Не беспокойся, право. Но вот только какая комиссия, — он усмехнулся. — Я вовсе без денег. Ты не дашь мне немного?

   — Конечно. Сколько, Ваше величество?

   — Ну... Пожалуй, что... Тысяч сто, ладно? — Видя изумление Адлерберга, добавил: — Я же не знаю тут цен, на всякий случай.

   — Хорошо, Ваше величество, конечно, — и он достал из портмоне пачку денег.

   — Спасибо, дорогой, мы после сочтёмся.

   — Может, Ваше величество, сказать Шувалову, чтобы его люди...

   — Нет, нет, мне никто не нужен. Я скоро вернусь. Ты спи, завтра тяжёлый день. — И Александр, стараясь не шуметь, вышел.


В эту же ночь. Улица у Елисейского дворца.

Александр вышел из дворца, оглянулся — не следит ли кто за ним, и пошёл по улице. Две фигуры в плащах, не замеченные им, двинулись вслед.

Александр кликнул фиакр, при свете фонаря посмотрел на письмо и сказал кучеру адрес. Фиакр тронулся. Одна из фигур побежала вслед, другая замахала рукой, подзывая второй фиакр.


В эту же ночь. Улица Басс дю Рампар.

Фиакр остановился. Александр вылез, расплатился, очевидно, более чем щедро, потому что возница долго смотрел ему вслед.

Александр подошёл к дому, посмотрел на номер и, толкнув калитку в воротах, вошёл во двор.

Остановился второй фиакр, из него выскочили двое, подбежали к кучеру первого фиакра, который стоял в ожидании пассажиров на углу, спросили что-то, тот показал на ворота, в которых скрылся Александр.

Один из филёров, отъехав в фиакре чуть вперёд, остановился. Другой стал в подворотне напротив. Он закутался было поплотнее в плащ, рассчитывая на долгое ожидание, как вдруг калитка стала дёргаться — кто-то явно пытался выйти на улицу и не мог. Первый филёр посмотрел на своего коллегу, но тот не видел его, а звать его он не решился, чтобы не обнаружить себя. Он подошёл к калитке, прислушался — кто-то с той стороны пытался открыть калитку, но она не поддавалась. Филёр подбежал к напарнику.

   — Слушай, что делать? Кто-то пытается выйти и не может.

   — Это, наверное, ваш император, наши все знают, что надо потянуть за кольцо, чтобы открылась калитка. Поди быстро открой.

   — Я не могу, мне не велено попадаться на глаза, пойди ты, ты местный, он тебя никогда больше не увидит.

Второй филёр вылез из фиакра, подошёл к калитке, открыл её и вошёл во двор, словно ему туда и надо было. Увидев Александра, сказал ему: «Добрый вечер, месье» и пошёл дальше. Услыхав, как захлопнулась калитка, быстро побежал назад. Приоткрыв калитку, увидел, как Александр, снова справившись с письмом, зашёл в соседний дом — это была гостиница.

   — Перепутал адрес, — сказал французский филёр своему русскому коллеге. — Хорошо, мы тут были, а то бы до утра там стоял. Или весь дом перебудил бы. Ну теперь, наверное, надолго, можно отдохнуть. — И он направился было снова к фиакру.

   — А вдруг сразу обратно? Нет, я постою тут.

   — Как же сразу? Небось к даме пожаловал.

   — Не могу знать.

   — Ну хочешь, я пойду узнаю у портье — к кому.

   — Нет, этого никак нельзя. Это государственная тайна.

   — Государственная? Ночью? Ночью все тайны частные.

   — Это у частных лиц. А у Государя и ночью государственные.

   — Так всё равно завтра наше ведомство будет всё знать.

   — Ваше — пусть. А нам — никак нельзя.


В эту же ночь. Комната в гостинице.

Александр покрывал Катю поцелуями.

   — Ты, ты... Не верю своим глазам, своим рукам... Я думал, всё это был сон — Бабигон и Зимний, и тебя никогда не было, только в сновидениях и в письмах... Катя, Катенька... Солнце моё... Последний месяц уж дни считал, а как приехал сюда — часы, а шёл к тебе — минуты. А теперь вот каждую секунду хочу растянуть в вечность... Иди ко мне, сними это...


Еще от автора Валентин Захарович Азерников
Отпуск за свой счет

Катя – натура на редкость восторженная, романтическая и к тому же весьма целеустремленная. Она готова мчаться хоть на край света за любимым, для которого, как выясняется, была лишь мимолетным увлечением. Конечно, Кате придется пролить немало слез – однако под занавес судьба просто не может ей не улыбнуться…Памятливый телезритель может обнаружить некоторое несоответствие между тем, что он прочитает, и тем, что видел на экране. Это и называется «режиссерской трактовкой».


Неслучайные случайности

Эта книга об истории науки, о драме идей и их творцов. Закон плавающих тел, рентгеновские лучи, радиоактивность, строение атома, цепные реакции — вот неполный перечень открытий, которые выстрадали своей жизнью, заполненной напряженным трудом, крупнейшие ученые мира — Архимед, Резерфорд, Беккерель, Семенов.


Иван V: Цари… царевичи… царевны…

Время Ивана V Алексеевича почти неизвестно. Вся его тихая и недолгая жизнь прошла на заднем плане бурных исторических событий. Хотя Иван назывался «старшим царем» («младшим» считали Петра), он практически никогда не занимался государственными делами. В 1682–1689 гг. за него Россией управляла царевна Софья.Роман писателя-историка Р. Гордина «Цари… царевичи… царевны…» повествует о сложном и противоречивом периоде истории России, когда начинал рушиться устоявшийся веками уклад жизни и не за горами были потрясения петровской эпохи.


Круиз

Сценарий кинокомедии, которая вполне могла быть и телевизионной. Не поставлена пока ни на одной киностудии. В этом есть свое преимущество: читателю не грозит разочарование от сравнения прочитанного и увиденного.


Физика. Великие открытия

Эта энциклопедия рассказывает о великих открытиях в области физики, которым посвятили свою жизнь выдающиеся ученые. Она расширит знания школьников по истории науки, поможет при работе над докладами и рефератами. Богатый иллюстративный материал демонстрирует действие законов физики и работу физических приборов. Закон плавающих тел, гальваническое электричество, электромагнитная индукция, рентгеновские лучи, радиоактивность, цепные реакции — эти и другие великие открытия выстрадали своей жизнью, заполненной напряженным трудом, крупнейшие ученые мира Архимед, М. Фарадей, Э. Резерфорд, А. Беккерель, Н. Семенов… Богатый иллюстративный материал познакомит школьников с действием физических законов, расскажет об устройстве и работе многих приборов. Книги серии «ПОПУЛЯРНАЯ ШКОЛЬНАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ» адресованы тем, кто стремится к углубленному изучению предметов школьного курса.


Шествие императрицы, или Ворота в Византию

Роман известного современного писателя Руфина Гордина рассказывает о путешествии Екатерины II в новоприобретенные области южной России, особенно в Тавриду — Крым, мыслившийся Потемкиным как плацдарм для отвоевания Царьграда — Константинополя.


Рекомендуем почитать
Дон Корлеоне и все-все-все

Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.


Молитва за отца Прохора

Это исповедь умирающего священника – отца Прохора, жизнь которого наполнена трагическими событиями. Искренне веря в Бога, он помогал людям, строил церковь, вместе с сербскими крестьянами делил радости и беды трудного XX века. Главными испытаниями его жизни стали страдания в концлагерях во время Первой и Второй мировых войн, в тюрьме в послевоенной Югославии. Хотя книга отображает трудную жизнь сербского народа на протяжении ста лет вплоть до сегодняшнего дня, она наполнена оптимизмом, верой в добро и в силу духа Человека.


История четырех братьев. Годы сомнений и страстей

В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.


Дакия Молдова

В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.


Странный век Фредерика Декарта

Действие романа охватывает период с начала 1830-х годов до начала XX века. В центре – судьба вымышленного французского историка, приблизившегося больше, чем другие его современники, к идее истории как реконструкции прошлого, а не как описания событий. Главный герой, Фредерик Декарт, потомок гугенотов из Ла-Рошели и волей случая однофамилец великого французского философа, с юности мечтает быть только ученым. Сосредоточившись на этой цели, он делает успешную научную карьеру. Но затем он оказывается втянут в события политической и общественной жизни Франции.


Лонгборн

Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.


Честь воеводы. Алексей Басманов

Представителю древнего боярского рода Басмановых Алексею Даниловичу (?-1570) судьба предначертала испытать в жизни и великий триумф, и великую трагедию. Царский любимец, храбрый и умелый военачальник, отличившийся при взятии Казани, в Ливонской войне и при отражении набега крымских татар, он стал жертвой подозрительности и жестокости Ивана Грозного. О жизни крупного военного и государственного деятеля времён царя Ивана IV, вдохновителя опричнины Алексея Даниловича Басманова рассказывает новый роман писателя-историка Александра Антонова.


К.Разумовский: Последний гетман

Новый роман современного писателя-историка А. Савеличе-ва посвящен жизни и судьбе младшего брата знаменитого фаворита императрицы Елизаветы Петровны, «последнего гетмана Малороссии», графа Кирилла Григорьевича Разумовского. (1728-1803).


Борис Шереметев

Роман известного писателя-историка Сергея Мосияша повествует о сподвижнике Петра I, участнике Крымских, Азовских походов и Северной войны, графе Борисе Петровиче Шереметеве (1652–1719).Один из наиболее прославленных «птенцов гнезда Петрова» Борис Шереметев первым из русских военачальников нанес в 1701 году поражение шведским войскам Карла XII, за что был удостоен звания фельдмаршала и награжден орденом Андрея Первозванного.


Бирон

Вошедшие в том произведения повествуют о фаворите императрицы Анны Иоанновны, графе Эрнсте Иоганне Бироне (1690–1772).Замечательный русский историк С. М. Соловьев писал, что «Бирон и ему подобные по личным средствам вовсе недостойные занимать высокие места, вместе с толпою иностранцев, ими поднятых и им подобных, были теми паразитами, которые производили болезненное состояние России в царствование Анны».