Долгорукова - [5]

Шрифт
Интервал

Хорошо, Александр Михайлович, распорядись насчёт делегации. Я их приму тотчас же по приезде. — Александр встал.

   — Ваше величество не желает ознакомиться с депешей нашего посла в Японии — по поводу Южных Курил?

   — Не сейчас, князь, в другой раз. Сейчас я весьма тороплюсь. Курилы подождут, а есть дела, которые ждать не могут...


В этот же день. Павильон «Бабигон» в Петергофском парке.

Катя, полуобнажённая, лежала на оттоманке в объятиях Государя. Его костюм тоже был в полном беспорядке. Он ещё не отдышался после близости.

   — О, Господи, как всё быстро... Год я ждал этого мига, год, в самых тайных мечтах представлял это, а сейчас, когда чудо свершилось, я не могу даже его вспомнить, я был словно в беспамятстве... Ты слышишь меня?.. Катенька, ангел мой...

Катя открыла глаза, посмотрела вокруг, словно не понимая ещё, где она находится. Постепенно её взгляд обрёл осмысленность. Она посмотрела на Государя, на себя — растерзанную и, ужаснувшись, попыталась натянуть на себя своё платье, чтобы хоть как-то прикрыть наготу.

   — Не надо, погоди, — Александр потянул платье к себе. — Я хочу видеть тебя. Хоть сейчас, когда ко мне вернулись зрение и слух, я хочу запомнить тебя такой — моей, моей... Господи, ты моя. Правда ли это, не сон ли? Скажи, что это не сон, что ты моя... — Катя уткнулась в ладони, пряча лицо. — Погоди, не уходи от меня, я хочу сказать тебе очень важную вещь. Ты, верно, ругаешь теперь себя и меня, ты в растерянности перед тем, что случилось, и перед тем, что будет потом, я вижу это по твоему лицу, ты напугана и смятенна, но послушай, что я скажу, любовь моя. — Он повторил медленно, почти по слогам: — Любовь моя... Я сейчас не свободен, но при первой возможности я женюсь на тебе, ибо отныне и вовеки я считаю тебя своей женой перед Богом... Я не знаю, когда это случится, на то Божья воля, но это будет, будет, я знаю, ты верь мне, верь... Веришь? — Она неуверенно кивнула. — Всё будет, как я сказал. Мы навеки вместе и никогда больше не расстанемся.


1 декабря 1866 года. Дворцовая площадь.

Сани подкатили к боковому подъезду Зимнего дворца. Из них выпрыгнула Катя и открыла своим ключом дверь...


Спустя час. Кабинет Николая I.

Катя перед зеркалом одевалась. Александр — помолодевший, счастливый, сидя на диване, глядел на неё с улыбкой.

   — Ну, а теперь я должна сказать тебе, — Катя обращалась к его отражению в зеркале. — Ты же мне слова сказать не дал — как вихрь, какой.

   — И теперь не дам. — Он подошёл к ней и обнял её сзади.

   — Погоди, это очень важно.

   — Самое важное ты мне уже сказала — ты любишь меня. Всё остальное рядом с этим... — он засмеялся.

   — Я уеду.

Он ещё продолжал смеяться, когда до него дошёл смысл её слов.

   — Куда уедешь?

   — В Италию.

   — Как? Кто сказал? Почему?

   — Меня увозят.

   — Кто?

   — Жена брата. Она узнала про... про нас. В свете говорят об этом.

   — Но этого не может быть. Ты же говорила — тебя никто не видит, когда ты приезжаешь.

   — Значит, видел. Не знаю, но все винят Мишу и Сильвию. Что они, мол, способствуют... И Миша решил, что если я уеду на время...

   — Что за вздор. Откажись.

   — Миша мне за отца. Я не могу против его воли.

   — Я всё улажу.

   — Государь в России может многое. Но даже он не может заставить общество не иметь мнения.

   — Я выясню, кто распускает эти отвратительные слухи. Я сегодня же вызову Шувалова[7].

   — Отвратительные? Но ведь это правда, Сашенька. Разве можно пенять людям, что они передают правду?

   — Если эта правда наносит ущерб репутации Государя... Или близких ему людей... Она перестаёт быть таковой и становится клеветой. Что должно повлечь за собой безусловное наказание.

   — Я ведь говорила, что это все узнают, что мы не мещане какие-нибудь, что мы слишком на виду...

   — Я не пущу тебя. Я буду говорить с твоим братом.

   — Нет, умоляю. Это поставит вас обоих в такое положение... Прошу тебя, вы два самых близких мне человека. Лучше я уеду. Они думают, что в разлуке всё забудется, и когда я вернусь... на моём месте уже будет кто-то другой... Другая...

   — Это Михаил Михайлович так считает?

   — Жена его.

   — Как она пошла. Она итальянка? — Катя кивнула. — Ну что ж от них требовать. Я объявлю Италии войну, и тебя сразу оттуда вышлют как иностранку.

   — Как ты можешь шутить.

   — Шутка — защита от отчаяния. Я в отчаянии. Я только обрёл тебя и опять теряю. Как надолго вы едете?

   — Не знаю. Несколько месяцев, должно быть.

   — Сейчас декабрь. До весны? Я не выдержу. Нет, я положительно расстрою эту поездку.

   — Саша... Государь мой, — она обняла его. — А может, это к лучшему? Разлука. Проверить себя.

   — Это тебе, милая, может, надо проверять себя, — по-детски обиженно сказал император. — А мне не надо.

   — Ты будешь ждать меня. Писать письма. Будешь писать? Мы никогда ещё не переписывались. И вообще мне никто ещё не писал писем.

   — Господи, ты совсем как ребёнок. А впрочем, почему — как. — Он погладил её по голове как маленькую. — Ладно, попробуем в плохом увидеть хорошее. Ты ведь никогда не была в Италии?

   — Я нигде ещё не была, Саша.

   — Будешь, мой ангел, везде будешь. Дай только срок. Я покажу тебе Европу. А покамест... ну что ж, начнёшь с Италии. Но если тебе там не понравится или будешь сильно скучать, ты напиши только, и я тотчас же выкраду тебя из-под ига твоих родных.


Еще от автора Валентин Захарович Азерников
Отпуск за свой счет

Катя – натура на редкость восторженная, романтическая и к тому же весьма целеустремленная. Она готова мчаться хоть на край света за любимым, для которого, как выясняется, была лишь мимолетным увлечением. Конечно, Кате придется пролить немало слез – однако под занавес судьба просто не может ей не улыбнуться…Памятливый телезритель может обнаружить некоторое несоответствие между тем, что он прочитает, и тем, что видел на экране. Это и называется «режиссерской трактовкой».


Неслучайные случайности

Эта книга об истории науки, о драме идей и их творцов. Закон плавающих тел, рентгеновские лучи, радиоактивность, строение атома, цепные реакции — вот неполный перечень открытий, которые выстрадали своей жизнью, заполненной напряженным трудом, крупнейшие ученые мира — Архимед, Резерфорд, Беккерель, Семенов.


Иван V: Цари… царевичи… царевны…

Время Ивана V Алексеевича почти неизвестно. Вся его тихая и недолгая жизнь прошла на заднем плане бурных исторических событий. Хотя Иван назывался «старшим царем» («младшим» считали Петра), он практически никогда не занимался государственными делами. В 1682–1689 гг. за него Россией управляла царевна Софья.Роман писателя-историка Р. Гордина «Цари… царевичи… царевны…» повествует о сложном и противоречивом периоде истории России, когда начинал рушиться устоявшийся веками уклад жизни и не за горами были потрясения петровской эпохи.


Круиз

Сценарий кинокомедии, которая вполне могла быть и телевизионной. Не поставлена пока ни на одной киностудии. В этом есть свое преимущество: читателю не грозит разочарование от сравнения прочитанного и увиденного.


Физика. Великие открытия

Эта энциклопедия рассказывает о великих открытиях в области физики, которым посвятили свою жизнь выдающиеся ученые. Она расширит знания школьников по истории науки, поможет при работе над докладами и рефератами. Богатый иллюстративный материал демонстрирует действие законов физики и работу физических приборов. Закон плавающих тел, гальваническое электричество, электромагнитная индукция, рентгеновские лучи, радиоактивность, цепные реакции — эти и другие великие открытия выстрадали своей жизнью, заполненной напряженным трудом, крупнейшие ученые мира Архимед, М. Фарадей, Э. Резерфорд, А. Беккерель, Н. Семенов… Богатый иллюстративный материал познакомит школьников с действием физических законов, расскажет об устройстве и работе многих приборов. Книги серии «ПОПУЛЯРНАЯ ШКОЛЬНАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ» адресованы тем, кто стремится к углубленному изучению предметов школьного курса.


Шествие императрицы, или Ворота в Византию

Роман известного современного писателя Руфина Гордина рассказывает о путешествии Екатерины II в новоприобретенные области южной России, особенно в Тавриду — Крым, мыслившийся Потемкиным как плацдарм для отвоевания Царьграда — Константинополя.


Рекомендуем почитать
Дон Корлеоне и все-все-все

Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.


Молитва за отца Прохора

Это исповедь умирающего священника – отца Прохора, жизнь которого наполнена трагическими событиями. Искренне веря в Бога, он помогал людям, строил церковь, вместе с сербскими крестьянами делил радости и беды трудного XX века. Главными испытаниями его жизни стали страдания в концлагерях во время Первой и Второй мировых войн, в тюрьме в послевоенной Югославии. Хотя книга отображает трудную жизнь сербского народа на протяжении ста лет вплоть до сегодняшнего дня, она наполнена оптимизмом, верой в добро и в силу духа Человека.


История четырех братьев. Годы сомнений и страстей

В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.


Дакия Молдова

В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.


Странный век Фредерика Декарта

Действие романа охватывает период с начала 1830-х годов до начала XX века. В центре – судьба вымышленного французского историка, приблизившегося больше, чем другие его современники, к идее истории как реконструкции прошлого, а не как описания событий. Главный герой, Фредерик Декарт, потомок гугенотов из Ла-Рошели и волей случая однофамилец великого французского философа, с юности мечтает быть только ученым. Сосредоточившись на этой цели, он делает успешную научную карьеру. Но затем он оказывается втянут в события политической и общественной жизни Франции.


Лонгборн

Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.


Честь воеводы. Алексей Басманов

Представителю древнего боярского рода Басмановых Алексею Даниловичу (?-1570) судьба предначертала испытать в жизни и великий триумф, и великую трагедию. Царский любимец, храбрый и умелый военачальник, отличившийся при взятии Казани, в Ливонской войне и при отражении набега крымских татар, он стал жертвой подозрительности и жестокости Ивана Грозного. О жизни крупного военного и государственного деятеля времён царя Ивана IV, вдохновителя опричнины Алексея Даниловича Басманова рассказывает новый роман писателя-историка Александра Антонова.


К.Разумовский: Последний гетман

Новый роман современного писателя-историка А. Савеличе-ва посвящен жизни и судьбе младшего брата знаменитого фаворита императрицы Елизаветы Петровны, «последнего гетмана Малороссии», графа Кирилла Григорьевича Разумовского. (1728-1803).


Борис Шереметев

Роман известного писателя-историка Сергея Мосияша повествует о сподвижнике Петра I, участнике Крымских, Азовских походов и Северной войны, графе Борисе Петровиче Шереметеве (1652–1719).Один из наиболее прославленных «птенцов гнезда Петрова» Борис Шереметев первым из русских военачальников нанес в 1701 году поражение шведским войскам Карла XII, за что был удостоен звания фельдмаршала и награжден орденом Андрея Первозванного.


Бирон

Вошедшие в том произведения повествуют о фаворите императрицы Анны Иоанновны, графе Эрнсте Иоганне Бироне (1690–1772).Замечательный русский историк С. М. Соловьев писал, что «Бирон и ему подобные по личным средствам вовсе недостойные занимать высокие места, вместе с толпою иностранцев, ими поднятых и им подобных, были теми паразитами, которые производили болезненное состояние России в царствование Анны».