Долгая темная ночь... - [90]
Я должна была испытывать удовлетворение, что он понес заслуженное наказание, но мне почему-то было даже как-то жаль его. Эта противоречивая женская натура, которая ненавидит и мечтает о мести, а затем в последний момент жалеет и хочет, чтобы все осталось как есть. А еще с уходом Чаки в моей измученной душе поселилась пустота. Чаки уже не было и вместе с его смертью прошла ненависть, которая питала, давала силы и стимул чтобы жить дальше и встречать новый день.
Все имущество Чаки было опечатано и его забрало государство.
Денни получил повышение по службе и даже пытался хлопотать за меня, чтобы мне дали хоть какое-то наследство, но его никто не услышал. Этому я даже была рада. Мне не нужны были деньги добытые на крови, я даже не забрала драгоценности и платья, которые он мне дарил. Я собрала свои вещи и переехала в родительский дом.
Здесь все дышало любовью и памятью. Через какое-то время я пересилила себя и позвонила Оливии, они с мужем как раз вернулись из заграничного турне. Мы вместе поехали на кладбище. В моих руках были любимые мамины цветы и всю дорогу я ужасно нервничала. За это время я убедила себя, что они живы и просто уехали и поэтому сейчас мое прозрение было тяжелым. Мы стояли с сестрой обнявшись и тихо плакали над могилой. Мне было тяжело, потому что я ехала как на свидание, а получилось, что их нет, а мне нужно жить дальше и строить на руинах былого свою жизнь.
Через какое-то время Оливия уехала. На кладбище я еще долго плакала смотря на серый памятник, но с другой стороны, это были очищающие слезы.
Через несколько дней я встретилась с нотариусом, чтобы наконец-то вступить в наследство Корнелии. Ее квартира продалась быстро. Себе я только оставила на память фотографии ее и Константина, а также револьвер.
Больше в этой стране меня ничего не держало и я решила уехать во Францию. Деньги у меня были, потому что Штольц позаботился об этом и я могла начать жизнь заново. Что я и сделала.
Я купила небольшой домик в пригороде Парижа. Это было тихое место в окружении лип с небольшим заросшим садом.
Риэлтор, ищущий мне жилье показывал мне шикарные квартиры и дома, но этот маленький домик приглянулся мне сразу. Он был чем-то похож на мой родительский дом - также дышал какой-то спокойной уверенностью и добротностью.
От предыдущих хозяев в нем осталась старинная деревянная мебель, которая очень мне нравилась. Я оставила все как есть лишь покрасив стены свежей краской и помыв окна. А еще я завела собаку, если это можно было так назвать. Это был большой черный мохнатый пес со спутанной шерстью и большими грустными глазами. Он просто пришел к моему дому и долго сидел возле калитки смотря в окно. Я так поняла собака здесь жила раньше, потому что как только я открыла калитку, она зашла внутрь и залезла в собачью будку с надписью "Сатана", которая стояла под старой липой. Мне было очень одиноко, поэтому я приняла пса, несмотря на то, что как хозяйку он меня не признавал и когда я пыталась погладить его по лохматой голове, он рычал ощерив зубы. Но мою кормежку ел, так что надежды подружиться с ним я не теряла.
Первое время после переезда я почти все дни проводила дома, потому как совсем не знала языка, но потом наняла толкового репетитора. Ее звали Луиза и она очень была похожа на мою Розу. Такая же подвижная и веселая. Она любила круасаны и после наших занятий мы еще долго сидели в саду, пили кофе и болтали обо всем на свете.
Вот и сегодня мы сидели под деревом и пили чай, объедаясь сладостями и булками. Луиза допив чашку поправила платье:
- Дорогая, еще пару месяцев и я не влезу в свою машину.
Я засмеялась:
- Будешь приезжать ко мне на автобусе, делов-то!
Она похлопала себя по широкой груди:
- В твоих словах есть здравый смысл, моя подруга со своим мужем в метро познакомилась. Может быть и мне попробовать, как думаешь?
Я грызла шоколад:
- Конечно, попробуй! Как мужчинам еще с тобой знакомиться, когда ты целый день на машине? Не домой же к тебе приходить.
Луиза засмеялась:
- А что, напишу график: 'С понедельника по пятницу - я знакомлюсь после двадцати ноль ноль, а в выходные как получится'!
Мы смеялись глядя как вечереет и воздух наполняется ароматами осени. Луиза глянула на лежащего неподалеку Сатану:
- Вылитый ты. Такой же грустный и нелюдимый. Зачем ты его взяла?
Я пожав плечами посмотрела на пса:
- Он мне нравится и потом он похоже жил здесь раньше, не выгонять же беднягу.
- Что-то непохоже, что ты ему нравишься.
- Это неважно. Возможно когда-нибудь он меня полюбит.
Луиза усмехнулась:
- Ну конечно! Он ведет себя как любой мужик, живет в твоем доме, ест твою кормежку и рычит на тебя! Поздравляю подруга, ты почти что замужем.
Мы посмеялись и я проводила Луизу, Сатана лежал отвернувшись и делая вид что не замечает меня. И даже когда я заходя домой позвала пса, он и ухом не повел.
Через полгода я уже сносно разговаривала по-французски. Деньги заканчивались и я начала искать работу, но мне не хотелось больше работать гримером.
В это время во Франции как и в остальной Европе царил кризис и с работой было тяжело. Как-то приехав домой после долгих поисков я усталая сидела под своим деревом и рассматривая желтую листу на земле. И тут заметила, что Сатаны опять нет. Днем его постоянно не было дома и первое время я на это не обращала никакого внимания, но сегодня я поняла, что он уходит утром и приходит ближе к вечеру.
Каждый раз, когда на очередном ухабе безжалостная железяка, то ли забытая кем-то в багажнике старого драндулета, то ли специально оставленная с целью «чтобы жизнь медом не казалась», бесцеремонно впивалась Виктории прямо под ребра, та готова была поклясться кому угодно и на чём придётся, что если и на этот раз получится выпутаться из неприятностей, впредь – никаких журналистских расследований и чужих проблем! Своя рубашка, или если хотите – свои ребра, как говорится, ближе к собственной персоне. «Но каковы наглецы, – в следующий же момент сбивалась с пути праведного своевольная журналистская мысль, – слабую женщину прямо средь бела дня почитай в самом центре Москвы да в грязный вонючий багажник! И ладно бы еще в какой-нибудь «лексус» или «ренж ровер», где хоть лежать можно не в позе эмбриона и дышать не через раз, а то в добитые «жигули», которые того и гляди развалятся на очередной кочке.
Поезд мчался стремительно, унося Веру из душной и шумной Москвы. Позади осталась долгая зима, тяжелые, холодные годы одиночества, а впереди – горячее лето, полное тайн, смеха и слез, искрящегося света, цветов и росы. Там вдалеке, среди извилистых троп и зеленоглазых ветвей, девушку ждет тот единственный – мужчина, способный исцелить ее израненную душу. Там Вере суждено обрести друзей, истинную любовь и новую жизнь.
«Прэтти вумен по-русски, или Лабиринт одной судьбы» Лидии Беттакки — это остросюжетный женский роман о неожиданных поворотах судьбы, взлетах и падениях, о внезапных потрясениях и счастливых случайностях. Света — обычная девушка, которой выпало жить в тяжелые 90-е. Из-за безысходности и болезни матери она решается на отчаянный шаг — становится девушкой легкого поведения. И кто бы мог подумать, что в хмурое время переворотов могут происходить чудеса? И что древнейшая профессия на земле подарит девушке мужчину ее мечты, солнечную Италию и простое женское счастье? Но с настоящей любовью приходят и новые серьезные испытания.
Маша хотела всего и сразу. Она с детства мечтала блистать на публике, грезила о роскошной жизни с богатым и знаменитым мужем. Ведь она молода и красива. Мужчины просто обязаны предоставить ей все это. Надо только познакомиться с какой-нибудь звездой, а там уж она приберет ее к рукам. И девушка начала действовать. Только первый опыт кончился… бедой. Спасая свою жизнь, Маша убила человека – известного продюсера и отъявленного мерзавца. И теперь вынуждена скрываться. Но при этом она не оставила попыток завоевать богатого и знаменитого.
Словно зачарованная, девушка провела кончиком указательного пальца по деревянной раме, обрамлявшей зеркало. На губах ее застыла мечтательная улыбка. Вдруг гладкая зеркальная поверхность пошла кругами, будто кто-то невидимый бросил камень в воду. В смятении Рэйчел хотела было отдернуть руку, но незримая сила крепко держала ее, не позволяя сдвинуться с места или отступить. С какой бы силой она ни тянула, рука не отрывалась от рамы. Первый испуг сменился паникой, которая подобно лавине захлестнула ее, когда, глядя на свое отражение в зеркале, она заметила, что оно постепенно бледнеет, уступая место чьей-то тени.