Долгая прогулка - [7]
Пятьдесят секунд.
На крыше появился новый человек в темных очках. Он быстро взглянул на меня и скрылся из виду. На фоне залитого ярким солнцем неба можно было различить разве что силуэты этих людей. Я перестал замечать движение на улице и сосредоточился только на этом здании; в поле моего зрения оставались СФЗ, транспортное кольцо и этот — один такой высокий на несколько кварталов — многоквартирный дом. Я ждал.
Сорок секунд.
— Как там дела? — спросил я Кастельмана. Он срезал пенопласт с боевой части бомбы, готовясь побросать все СФЗ в металлический ящик. Это был уже четвертый заряд.
Тридцать секунд.
На крыше появились еще трое. Дети — мальчишки, может быть, чуть постарше моего старшего сына. В руках у одного мобильный телефон. Они что-то громко обсуждали и указывали на меня пальцами.
Двадцать секунд.
Я поднял автомат, снял его с предохранителя и навел пятнышко лазерного прицела на парнишку с мобильником.
Пятнадцать секунд.
В ящике лежат шесть снарядоформирующих зарядов, и, пересчитывая их, я гляжу на паренька. Он глядит на меня. Я ставлю палец на спусковой крючок.
Десять секунд.
Через десять секунд будет обезврежен последний заряд. В течение десяти секунд надо будет не застрелить мальчишку.
Я сосчитал до одиннадцати и с облегчением выдохнул.
III. Неудачное начало
Что вы делаете, когда вам зачитывают ваши права? Зачитывают не с экрана телевизора в каком-то там детективном фильме, а стоя прямо перед вами, глядя вам в лицо? Вы молча слушаете? Или просите пригласить адвоката? Может быть, вы кричите и громко возмущаетесь? Ежитесь от страха? Пытаетесь убежать?
Я ничего такого не делал. У меня словно отнялся язык, и плечи безвольно опустились. От неожиданности сердце забилось как бешеное, мысли начали путаться, а руки задрожали до самых локтей. Я ожидал, что мне устроят выволочку, объявят выговор с предупреждением, предостерегут от повторения допущенной ошибки. Чего я никак не ожидал, так это того, что меня обвинят в совершении преступления.
Когда я вошел в кабинет моего начальника (кабинетом ему служил отделанный мрамором и шпоном бокс в захваченном нами здании управления иракских ВВС), меня попросили закрыть за собой дверь. У стола полковника стояли приглашенные в качестве свидетелей сержант первой категории и главный мастер-сержант[5]. Один из них стоял позади, другой — сбоку от сидевшего за столом полковника, и оба глядели в пол, что странно было видеть человеку, которого вызвали для промывания мозгов. Меня попросили сдать личное оружие. Это тоже показалось мне довольно странным. Я достал из пристегнутой к правому бедру кобуры пистолет калибра 9 мм, вынул из него обойму, извлек патрон из патронника, и положил пистолет на стол перед полковником. После этого полковник, не глядя на меня, взял какой-то листок бумаги и медленно, отчетливо выговаривая каждое слово, зачитал отпечатанный на нем текст. Это был приказ об отстранении меня от командования. Мне сообщали, что с этой минуты я имею право хранить молчание и что все сказанное мною может быть использовано против меня в суде.
Первой моей реакцией было крайнее изумление, но через несколько мгновений от моей сутулости не осталось и следа: гордость распрямила спину, уверенность расправила плечи. Пока полковник читал, я стоял, вытянувшись по стойке смирно, и с невозмутимым видом слушал, как меня обвиняют в неподчинении прямому приказу генерала в военное время. Если притупившаяся от отсутствия адреналина память мне не изменяла, за это преступление меня легко могли упечь в федеральную тюрьму Ливенворт.
Когда полковник дочитал приказ до конца, я пренебрег своим правом хранить молчание:
— Сэр, я ничего не понимаю. Что тут происходит?
Полковник грустно посмотрел на меня и вздохнул.
— Вам надо позвонить адвокату в Германию, — был его ответ.
Прибыв сразу по окончании саперного училища на базу ВВС в Кэнноне, я не мог думать ни о чем, кроме отправки в горячую точку. В Афганистане активность боевиков упала, и ребята из дислоцированных там саперных подразделений соскучились по работе. Вместе с тем мысль о командировке в Ирак все еще представлялась нам заманчивой: первый поход на Багдад увенчался успехом, и мы кожей чувствовали: если попадем в эту страну достаточно скоро, скучать нам не придется. Ребята, работавшие в аэропорту Багдада, присылали по электронной почте фотографии управляемых реактивных снарядов, малокалиберных боеприпасов, оставшихся со времен Первой войны в Заливе, а также артиллерийских снарядов, которые ежедневно уничтожались в огромных количествах. Все виды боеприпасов, которые нам демонстрировали в училище, присутствовали там повсюду: страна была завалена ими, как гигантская свалка — мусором. Нужно было попасть в Ирак до того, как их все уничтожат! В Афганистане благоприятное для нашего брата время длилось всего-навсего год, и мы боялись опять упустить свой шанс.
Пробыв лишь неделю командиром саперного подразделения (в подчинении у меня было человек двадцать) в равнинной, продуваемой всеми ветрами прерии на востоке штата Нью-Мексико, я стал регулярно запрашивать штаб, когда я смогу наконец отправиться в горячую точку. Седовласый главный мастер-сержант отнесся к моим мольбам с пониманием: не прошло и года, как я оказался в аэропорту на ленте движущегося тротуара среди людей, ожидающих отправки на учения, — мне представилось, что мы бычки в загоне на родео, которых вот-вот заарканят и отправят в бокс на транспортном самолете С-130 «Геркулес».
Генерал армии Евдоким Егорович Мальцев в годы Великой Отечественной войны был комиссаром дивизии, потом начальником политотдела, а с 1942 года — членом Военного совета армии. Свой боевой путь он прошел с такими крупными партийными работниками и видными полководцами, как Л. И. Брежнев, Р. Я. Малиновский, А. А. Гречко, Л. А. Говоров, Ф. И. Толбухин, А. А. Жданов, П. И. Ефимов, Н. Г. Кальченко, В. А. Бегма, К. В. Крайнюков, М. X. Калашник и другие. О встречах с этими людьми, о многих командирах и политработниках, об их ратных подвигах рассказывает в своих воспоминаниях Е. Е. Мальцев.
В брошюре рассказывается сержантам о подготовке и методической последовательности проведения занятий с отделением по отработке действий в оборонительном бою. Командирам отделений даются рекомендации по организации и проведению занятий не только днем, но и ночью, при действиях в обороне зимой, при обороне реки, при действиях в лесу и в населенном пункте. В брошюре приведены примеры из опыта Великой Отечественной войны.Приведенные примеры и советы по организации и методике проведения занятий, естественно, не исчерпывают всего разнообразия приемов обучения, но могут помочь командирам построить занятия правильна с учетом особенностей современного боя.
Бестселлер талантливого американского журналиста и телеведущего Джорджа Крайла «Война Чарли Уилсона» — доселе неизвестная история последней битвы холодной войны. Автор повествует о делах четвертьвековой давности, в значительной мере подхлестнувших нынешнее наступление исламских экстремистов по всему миру А началось все с того, что эксцентричный конгрессмен Чарли Уилсон из восточного Техаса, за свои любовные похождения и бурную жизнь прозванный «весельчаком Чарли», договорившись с опальным агентом ЦРУ, фактически осуществил самую крупную, хитроумную и успешную тайную операцию в истории спецслужб США.
Монография профессора Д. Д. Фролова, работающего в Национальном архиве Финляндии, представляет уникальное научное исследование проблем захвата, содержания и возвращения советских и финских военнопленных двух войн ХХ столетия. Книга основывается на реальных фактах, полученных прежде всего в результате кропотливого изучения архивных материалов, многие из которых публикуются впервые, привлечена обширная историография.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Японское наставление по подготовке танковых частей, изданное в ноябре 1935 г., предназначено для строевой и тактической подготовки танковых подразделений, начиная от одиночного танка и танкетки и кончая батальоном танков. В японское издание Наставления не включен раздел о подготовке танкового полка, хотя ссылка на этот раздел в тексте имеется. Очевидно, он издан отдельно в секретном порядке.Наставление 1935 г. объявлено взамен существовавшего прежде Наставления 1931 г., касавшегося танковых отрядов масштаба роты.
Поэтический раздел. Стихи из книги «Домашняя утварь» сербского поэта Здравко Кецмана (1948). Перевод и вступление Жанны Перковской. Содержание стихотворений — раздел имущества между членами семьи, символизирующий собой крах традиционного крестьянского уклада.
Следом — по порядку, да и по смыслу — пьеса известного немецкого драматурга, прозаика и эссеиста Бото Штрауса (1944). По смыслу, потому что пьеса «Неожиданное возвращение», как и новелла Э. Манро, тоже посвящена психологическим хитросплетениям супружеской жизни. Вступление и перевод искусствоведа Владимира Колязина.
Номер открывает новелла (в сущности, небольшая повесть) «Мишка косолапый гору перелез» знаменитой канадской писательницы Элис Манро, лауреата многих премий, включая Нобелевскую (2013). Нежданно-негаданно в жизнь обеспеченной бездетной четы преклонных лет вторгается беда: у жены развивается болезнь Альцгеймера. В комфортабельной лечебнице, куда ее помещают, женщину (а заодно и ее мужа) ожидает сильное сердечное потрясение.
Три диковинных рассказа аргентинца Антонио Ди Бенедетто (1922–1986). В первом — бродячий кот опознает преступника; во втором — убийца замаливает грех очень своеобразным «столпничеством»; в третьем — деревенская девочка обнаруживает противоестественные способности к игре, будь то шахматы, карты и проч. Перевод с испанского Александра Казачкова.