Долг жизни - [84]

— Придурок, — бормочет Синджир. И уже громче: — Идиот!

— Думаю, кто-то из вас должен остаться с ним, — говорит Норра.

— Я останусь, — без колебаний выдает Джес.

— Что? — спрашивает Джом.

— Что?! — вторит ему Синджир.

Джес пожимает плечами.

— Мы взяли в плен Гедди, но не освободили никого из рабов Слассена Кенкера. И мне это не по душе. Здесь мы можем поступить иначе.

— Да тут же целая долбаная планета, — говорит Джом. — И мы что, собираемся ее освободить? Сами? Мы, конечно, круты, Эмари, но не настолько.

— К тому же, — замечает Синджир, — сомневаюсь, что нам за это заплатят.

— Обычно мне удается извлечь пригоршню кредитов из любой ситуации. А может быть, тут дело вовсе не в деньгах. Мне понравилось, что мы помогли освободить Акиву. Синджир, каково тебе было втыкать острую антенну в ухо Араму?

Бывший имперец собирается что-то сказать, но вместо ответа лишь опускает взгляд.

— Тебе не в чем себя винить, — утешает его Джес. — Ты совершил зло во имя добра. И мне хочется хотя бы раз в жизни сделать по-настоящему доброе дело. Даже если это выглядит глупо. Просто потому, что так будет правильно.

— Бррр, — притворно морщится Синджир. — Джес, ну нет.

— Да, Синджир.

— Прекрасно. — Он закатывает глаза. — Бла-бла-бла, я страстно жажду хоть какой-то цели в жизни, искупления вины за свои преступления, и прочее, и прочее. Я тоже остаюсь. К тому же здесь верховодит Империя. Вдруг известие о моем предательстве еще не достигло здешних лесистых берегов и я смогу воспользоваться этим преимуществом.

— Да вы все свихнулись, — говорит Джом, но тут же вздыхает и поднимает руки. — Я и так уже забрался ситх знает куда, так почему бы не задержаться тут еще ненадолго? Посмотреть, чем мы можем насолить имперским воякам? Солдат всегда остается солдатом, и все такое.

Норра с улыбкой кивает. Именно на это она и рассчитывала.

— А ты? — спрашивает у нее Джес.

— Отвезу семью, пленников и свою раненую тушку домой. Но я про вас не забуду. Постараюсь прислать помощь.

Кивнув, охотница подходит к напарнице:

— Береги себя, Норра.

— Веди себя хорошо, Джес.

— Постараюсь. Но не слишком.

Она прощается с Синджиром и Джомом. Внезапно у нее возникает ощущение, что она может больше никогда их не увидеть. И ее самая мрачная мысль заглушает все остальные: остаться на Кашиике и попытаться его освободить — чистой воды самоубийство.

Глава двадцать седьмая

У нее кружится голова, острая боль не дает сосредоточиться, но Норра все же осознает, что сидит в кресле пилота «Сокола», ощущая себя здесь незваным гостем. Рядом в роли второго пилота сидит ее сын. А потом сзади к ним подходит Брентин.

Он целует сына в макушку, а Hoppy в щеку.

Он склоняется над ними обоими, положив ладони на их плечи, а когда Норра выводит «Сокол» из гиперпространства и впереди появляется Чандрила — негромко смеется.

— Удивительно, — говорит он.

— Удивительно? — слегка нахально переспрашивает она.

— Многое изменилось, и мне страшно жаль, что я столько всего пропустил. Да взять хотя бы вас! Норра, ты — пилот. И ты, Теммин, тоже. Альянс повстанцев победил, и… Хоть многое и прошло мимо меня, я рад видеть вас теми, кем вы стали. — Голос его дрожит. — Такое чувство, будто я очнулся после долгого сна, а Галактика за это время шагнула далеко вперед.

— Но мы-то остались, — возражает Теммин.

Норра поглаживает мужа по слегка подрагивающей руке.

— Тем прав. Тебя не было с нами, но теперь мы снова одна семья, и ничто не в силах этого изменить, — говорит она, словно пытаясь убедить в этом саму себя. — Возможно, сперва многое будет казаться непривычным, но в том нет ничего страшного. Это пройдет. А пока — не мог бы ты предупредить наших пассажиров, что скоро мы пойдем на посадку?

— Хорошо, — кивает он и тут же добавляет: — Я люблю вас.

— И мы тебя тоже любим, — отвечает Теммин.

Брентин уходит, а Норра переглядывается с сыном. Она отмечает, насколько счастливым выглядит ее мальчик. Собственно, она даже не помнит, когда в последний раз видела его таким. Он сияет, словно солнце.

— Полетели домой, — говорит Теммин.

Норра передает идентификационный код диспетчерской на Чандриле.

* * *

«Сокол» снижается.

На борту не протолкнуться. Теммин пробирается по кормовой части звездолета, разговаривая с каждым пассажиром.

— Вы свободны от гнета Империи, — говорит он втиснувшейся в дальний угол иторианке, которая что-то благодарно бормочет в ответ. — Мы садимся, — сообщает молодому родианцу с изрезанным шрамами лицом. — Все будет хорошо, — заверяет толстяка в форме повстанца.

Теммин натыкается в толпе на отца, который занимается тем же самым — подбадривает других, пожимает им руки, обнимает. Кто-то плачет, кто-то смеется. В воздухе, словно статический разряд, витает всеобщее возбуждение.

— Папа, — говорит Теммин.

— Сын, — отвечает Брентин.

— ОТЕЦ ХОЗЯИНА ТЕММИНА, — произносит Костик, внезапно втискиваясь между обоими. Вытянув две когтистые руки, он притягивает парочку к себе, сталкивая отца и сына головами. — СЕЙ ДРАГОЦЕННЫЙ МОМЕНТ ДОЛЖЕН БЫТЬ СКРЕПЛЕН ОБЪЯТИЯМИ: НЕЖНЫМ, НО КРЕПКИМ СПЛЕТЕНИЕМ ТЕЛ, ПРИ КОТОРОМ ОДИН ИНДИВИДУУМ С СИЛОЙ ХВАТАЕТ ДРУГОГО И СЖИМАЕТ, НО НЕ НАСТОЛЬКО, ЧТОБЫ ЕГО ГЛАЗА ВЫЛЕЗЛИ ИЗ…