Долг воина - [4]

Казуел вдруг схватился за трубу, и мне пришлось так быстро ее поднять, что я чуть не лишился глаза. В медном круге я различил фигуры, выходящие на промокшие палубы океанского корабля. Даже на таком расстоянии в их красноречивых жестах были видны растерянность и облегчение. Вспышка зеленого и золотого бросила вызов всеобъемлющей серости шторма, когда на фок-мачте взвился флаг. Морда рыси казалась просто желтым пятном над шевроном, но я узнал древний рисунок герба Д'Олбриотов.

Я хлопнул Казуела по плечу.

— Это они! Бежим на пристань.

Мои мысли кипели от избытка чувств. К чувству радости за тех, кто на борту, примешивалось жуткое понимание, что все нынешние амбиции мессира едва не утонули вместе с этим судном. Тогда бы я потерял все, я, обязанный служить сьеру без всякой надежды на награду, которая побудила меня возобновить мою клятву Дому. Наконец ликование вытеснило уже ненужное беспокойство. Корабль и его драгоценные пассажиры здесь. Теперь я могу с чистой совестью продвигать дело моего патрона, улаживая заодно те обязательства, которые затрагивали мою честь. Когда; долги будут оплачены с обеих сторон, у нас с Ливак появится шанс; начать независимую жизнь вдвоем. Радостное возбуждение довело меня до самой двери, прежде чем я понял, что Казуел все еще стоит у окна, скрестив руки на узкой груди, и так мрачно хмурится, что его брови едва не путаются в волосах.

— Пошли, — поторопил я его. — Может, им необходима помощь.

Казуел засопел.

— Маг, обладающий такой силой, вряд ли будет нуждаться в моей помощи.

В Тормалине бытует широко распространенное мнение, что у магов в голове один ветер и потому от них нет никакой пользы. Казуел подтверждал это мнение куда основательнее, чем любой из знакомых мне магов. До того как приказ мессира и прихоть Дастеннина втянули меня в эту запутанную историю, у меня не было повода общаться с магами. Подобно большинству людей, я смутно допускал, что изучение магических тайн наделяет человека мудростью, как о том говорилось в древних сказаниях. В действительности я со школьной скамьи не встречал столь ограниченного человека, как Казуел. Вечно беспокоящийся из-за того, что думают о нем другие, подозрительный, убежденный в том, что ему никогда не отдают должное, он был воплощением мелочного честолюбия. Я родился в семье практичного ремесленника и избрал жизнь среди солдат на службе знатному Дому, поэтому я привык к людям, прямолинейным до грубости и уверенным в своем мастерстве. Казуел жестоко испытывал мое терпение.

Но он — ученый, напомнил я себе, а это талант, на который ты не можешь претендовать. Точно так же важно, что Казуел родился и вырос в Тормалине, поэтому знает и уважает титулы и обычаи нашей страны, что, несомненно, делает его самым подходящим магом на роль посредника между Хадрумалом и Тормейлом. Жаль только, что с ним нелегко работать.

— Мы здесь для того, чтобы от имени сьера и Верховного мага встретить колонистов Келларина, верно?

Я держал дверь открытой. Несколько прошедших сезонов, в которые я таскал Казуела по безлюдным дорогам и вьючным тропам Тормалина в поисках древних томов, погребенных в родовых библиотеках, научили меня, что спорить с магом бесполезно. Но, спокойно ожидая его сотрудничества, я быстро вынудил упрямца взять свою накидку и с ворчанием последовать за мной.

Я плотно запахнулся в плащ, и мы вышли из роскошной гостиницы в обширный сад усыпальницы Острина. Капризный ветер тут же сбросил мой капюшон, и я не стал с ним сражаться, как это делал Казуел, всеми силами желая сохранить голову сухой. Привратник у задних ворот отпер для нас калитку, дружеская улыбка смягчила его гримасу, с которой он оставил свою укрытую нишу. Ветер сразу захлопнул за нами тяжелую дубовую створку.

Схватив Казуела за руку, я оттащил его с дороги, куда неслись с холма сани на блестящих металлических полозьях. Мы осторожно ставили ноги на скользкие голубые булыжники, но местные жители сбегали по крутым улицам Бремилейна с беззаботностью коз, скачущих по горам, которые возвышались за городом. Дождь лился с шиферных крыш, и по тротуарам текли ручьи. Дома здесь стояли на ступенчатых фундаментах, упрямо бросая вызов склону, дверь одного дома часто оказывалась почти вровень с верхним окном соседнего. Мы спустились с холма, и свободно стоящие здания верхнего города остались позади. Теперь улочки были тесные и грязные, а когда мы вышли на широкую пристань, там уже собиралась толпа, высыпавшая из сомнительных портовых таверн. Портовые грузчики жаждали заработать деньги на эль, разгружая прибывшие суда, коробейники и шлюхи стремились продать свой товар, остальные просто хотели поглазеть. Я проталкивался через этих зевак, а Казуел бежал за мной по пятам.

— В жизни не видал ничего подобного, — пробормотал сбоку один мужчина, страх в его голосе переплетался с неуверенностью.

— И больше не увидишь, можешь мне поверить, — успокоил его друг.

— Да, зрелище было что надо, но если бы они потонули, нам было бы чем разжиться. — Третий пожирал глазами накренившиеся мачты океанского корабля. — Представляете, сколько добра вынесло бы на берег!