Долг ведьмы - [53]

– Они выполняют приказ управляющего! – пронзительно завопил подоспевший следом человек-журавль.

– И за этого предателя огребешь! – взревели в ответ, и другая скамья опустилась ему на затылок.

– Парни задержат, но муравьи ребята упорные! – почти ложась на бок, как мотоцикл, конь свернул в переулок, проскочил его насквозь – Ирка снова подивилась бесшумному ходу, – вылетел в другой…

Пара красных муравьев раскатывала поперек переулка ленты из острых, как шилья, колючек. Конь метнулся вправо, влево, заплясал на месте.

– Чего встал?! – взвизгнула Танька, оглядываясь, – из-за поворота бежали еще муравьи. – У тебя ж копыта – проскочишь!

– Где ты видишь копыта? – оскорбленно взвизгнул конь, загибая ногу… Стопа, пять пальцев… Вместо копыта лошадиная нога заканчивалась человеческой ступней.

– Педикюр делать не пробовал? – брезгливо рассматривая темную от въевшейся грязи пятку, поинтересовалась Танька.

Выставив копья, красные муравьи набегали сзади…

– Туда! – Ирка ткнула в точеную винтовую лестницу, ведущую на уставленную столиками крышу. Конь развернулся на… задних пятках, широким галопом подлетел к лестнице и… банг-банг-банг – деревянные ступеньки застучали под его босыми ступнями.

– У нас лошадей не обслуживают! – швыряя поднос коню под ноги, завопила подавальщица.

– А это уже дискриминация! Ассоциации прав потребителя на вас нет! – заорала в ответ Танька, повернулась – сноп ведьминого огня прокатился по лестнице. Преследующие их муравьи отпрянули – сапфировое пламя отразилось в фасеточных глазах. Серый пепел осыпался им на спины – лестницы больше не было. Подавальщица снова заорала… Муравьи встряхнулись и полезли по стене.

– Запрыгивай! – Ирка рванула коня за гриву.

– Куда – на крышу?! – возмущенно заржал конь, задирая голову к возвышающейся над кафешкой скатной черепичной крыше соседнего здания. – Я конь, а не кот!

– Ты конь с человечьими ногами, а люди могут бегать по крышам! – подкрепляя слова ударом пятки, гаркнула Танька. Говорить, что сама б по крыше не пошла, девчонка не стала.

– Я же просил: без ног! – конь взвился в прыжке. Его босые пятки ударились о черепицу, задние ноги заскребли по краю карниза, конь вскарабкался на крышу – и засеменил по гребню походкой манекенщика «ножка перед ножкой». Над перильцами кафешки показались шарящие усики. Муравей выбрался на крышу целиком, запрокинул голову… и упорно полез в погоню за беглецами.

Конь помчался быстрее, добежал до резного конька в виде лошадиной головы, на мгновение замер, примериваясь…

– Мама, смотри, на крыше лошадка! – маленький человечек с заросшим шерстью личиком тыкал пальцем вверх.

– Да, милый, она там давно… – рассеянно ответила такая же шерстяная мамаша и продолжила спорить с торговкой за отрез ситца.

– Давно? – озадачился малыш. – А что она там кушает?

Красный муравей ловко мчался по крыше. Черный конь изящным прыжком перемахнул на соседний дом… Хрясь! Нога коня провалилась в старую дранку, он судорожно задергался, пытаясь освободить ступню. Взбежавший по стене муравей ринулся к нему, впился жвалами в круп – конь пронзительно взвизгнул, одним прыжком перемахнув почти всю деревянную крышу, и сиганул на следующую.

– Мама, злой муравей укусил лошадку на крыше! – малыш испуганно ткнулся личиком матери в ногу.

– У-у, термиты поганые, торговлю поломали, теперь за дома наши принялись! – зло процедила торговка. – При старой-то власти такого не было!

– И не говорите, – поглаживая малыша по голове, кивнула мамаша.

Черный конь скакал по крышам Торжища. Внизу мелькали улицы, площади, как и все на Торжище, занятые торговыми рядами. Порт и широченная белая лента реки окончательно исчезли за крышами и… муравьями. Не иначе как все муравьи-охранники сбежались сюда. Семенили лапки, колыхались усики, муравьи мчались сплошным потоком. Муравей запрыгнул из-за трубы, конь метнулся в сторону, помчался вперед, мелькая хвостом между трубами. Муравей вскочил на трубу, яростно зашевелил усиками – его собратья на соседней крыше развернулись, бросаясь коню наперерез. Старая прогнившая дранка затрещала под их тяжестью и провалилась – муравьи ухнули внутрь дома… и тут же стремительно принялись выскакивать наружу. Изнутри слышалась яростная ругань и звуки ударов:

– Вы что наделали! Правду про вас по всему Торжищу говорят, что вы термиты – сперва коньки обкусывали, теперь за крыши принялись! Нн-на!

– Убираемся, пока они не опомнились! – прокричала Ирка, указывая вперед, на простирающуюся за краем крыш широкую улицу.

– Связался я с вами, ненормальными! – безнадежно заржал конь, набирая разгон. Черепица сыпалась у него из-под ног, жалобно трещала дранка, громыхнуло старое железо. Конь распростерся в прыжке. Ирка судорожно вцепилась ему в гриву, Таньке сомкнула руки у Ирки на талии с такой силой, что у той перехватило дыхание. Они летели над улицей, над полотняными крышами лоточков, над столиками у входа в лавчонки, над запрокинутыми лицами, мордами и клювами прохожих… Конь приземлился на другой стороне улицы, заплясал от удара жесткой черепицы в пятки и тут же торжествующе заржал – через улицу отлично видно было, как резко тормозят преследователи у края крыш, как муравьи громоздятся друг на друга, едва не падая вниз… Конь издевательски вскинулся на дыбы, так что сидящие на его спине девчонки чуть не свалились, забил передними ногами, нагло дразня муравьев грязными пятками, и поскакал прочь, спускаясь по крышам, как по громадной лестнице.