— Я это прекрасно знаю, — тихо ответил Иона.
— Он бы продал дом, но…
— Он был готов расстаться с Бимхерст-Кортом? — Иона казался на редкость удивленным.
— Дом оставался последним, что еще было не продано.
— Но он принадлежал еще вашим предкам и передавался из поколения в поколение!
— Мой отец был просто в отчаянии, — призналась Лидия. И так же как Иона доверился ей, она доверилась ему. — До продажи пока еще не дошло. Моя мать упорно возражает против этого.
— Вашей матери дом так же дорог, как и вам?
— Дело, я думаю, не в этом, — призналась Лидия. — Она хочет, чтобы Оливер унаследовал этот дом.
— А что думает Оливер? Я случайно узнал, что семейство Уорд-Уотсонов строит на своей территории новый дом, по уровню соответствующий роскошному пятизвездочному отелю, который предназначен для Оливера и их дочери.
— В жизни всякое бывает. Оливер никогда особенно не любил Бимхерст-Корт, но мало ли что может случиться. Наверное, уже поздно… — она вдруг сконфузилась, поняв, что отняла у него целый день. Но как же ей не хотелось, чтобы он уходил!
— Не намекайте мне на то, что я засиделся, — рассмеялся он. — Можете просто выставить меня вон без всяких церемоний.
Лидия робко улыбнулась, но не нашлась, что ответить. А Иона задал свой очередной вопрос:
— Вы по-прежнему предпочитаете остаться здесь в полном одиночестве?
Она отрицательно покачала головой.
— Тогда пойдем прогуляемся, — предложил Иона.
Во время прогулки они осматривали окрестности и не развлекали друг друга разговорами. Постепенно Лидия погрузилась в печальные раздумья: ничего уже нельзя было вернуть, она больше никогда не увидит свою любимую тетю. Картины воспоминаний преследовали Лидию, омрачая настроение. И неописуемое чувство вины охватило ее вдруг. Она тяжело вздохнула, и Иона тотчас же взял ее за руку.
— Плохо? — тихо спросил он.
— Я чувствую себя виноватой, — ответила она, не задумываясь.
— Это понятно, человек всегда чувствует себя виноватым, когда теряет близких и дорогих ему людей, — старался он приободрить ее.
— Понимаете, я могла приезжать к ней значительно чаще.
— По-моему, вам не в чем упрекать себя. Вы были у нее в прошлую субботу; — напомнил он ей. — Потом вы же говорили, что снова заезжали к ней в четверг?
— Я приехала к ней в понедельник и осталась до четверга. — Лидия почувствовала, что краска опять прилила к лицу, стоило ей только вспомнить об этом. Она подняла глаза и встретила его внимательный взгляд. Он не мог не заметить ее румянца и некоторой растерянности. Собравшись с духом, Лидия решилась признаться:
— Я совершила ужасный поступок.
— За который вам грозит тюремное заключение? — иронично осведомился он.
— Я не могу заставить себя остановиться и не лгать больше, — она заговорила так быстро, словно за ней гнались. — Поверьте, у меня никогда не было такой привычки. До того памятного дня, когда я пришла к вам за деньгами, ложь вообще не была мне знакома. Но с тех пор, стоит мне только открыть свои рот, и мерзкая ложь так и слетает с языка.
— Это действительно вызывает ваши опасения?
— Это не было так серьезно, пока касалось только меня. Но в мое вранье вовлечены уже и вы.
— Вам лучше рассказать мне со всеми подробностями, что же все-таки произошло, — его голос ничуть не изменился.
Лидия задумалась всего на минуту и решилась.
— Я собиралась проведать тетушку во вторник на прошлой педеле. Но приехала в понедельник, и не ради тетушки или, вернее, только отчасти ради тетушки. Я просто испугалась, что, оставаясь дома, могу совершенно завраться. И чтобы не подвергать себя этому искушению, провела с тетей Элис почти четыре дня.
— Боясь вернуться домой?
— Совершенно верно. Мой язык живет теперь самостоятельной жизнью. — Иона молчал. Он просто ждал, когда она решится и расскажет ему всю правду, что давалось ей с большим трудом. — В понедельник, когда вы позвонили нам домой, я направилась к отцу, чтобы передать ему, что вы звонили и хотели с ним переговорить. Не успела я и слова сказать, как он с готовностью бросился в дом. Мне удалось задержать его и объяснить, что вы собираетесь ненадолго уехать из Англии, но обязательно встретитесь с ним на следующей неделе.
— До сих пор я не заметил, чтобы вы сильно исказили факты, — сухо прокомментировал Иона.
— Отец сразу изменился в лице, моментально обмяк и стал похож на поверженного в сражении человека без искры надежды в глазах. Он в тупике и не может найти из него никакого выхода. Для меня это стало невыносимым. Он сказал, что так дальше не может продолжаться. Он выглядел абсолютно изможденным. Я не смогла сдержаться и сказала, что у вас есть предложение, которое поможет разрешить его проблемы.
У нее перехватило дыхание, она в испуге ждала, что Иона рассвирепеет. Но вместо проявлений ярости он спокойно и тихо спросил ее:
— И каким же будет мое предложение? Я имею право это знать?
— Я не знаю. Мне так и не пришло ничего в голову. Я просто хотела его успокоить, отогнать мрачные мысли и дать небольшую передышку. Я подумала, что, если вы будете за границей до конца недели, то до вашей встречи у него будет целая неделя спокойной жизни, жизни в надежде на скорое решение всех его проблем. Я хотела дать ему хоть малейшую возможность расслабиться и отдохнуть.
