Дольчино - [14]

В дверях показался слуга и доложил, что всё готово. Сеньор с кастеляном прошли в соседнюю залу, где был накрыт длинный дубовый стол.

— Уже рассвело. Не будем терять время. Покончим с завтраком — и на коней. — Бруцати дель Романьяно подошёл к своему креслу.

— Но ваша супруга ещё не встала, — робко заметила пожилая женщина, подводя к столу черноволосую девочку лет пяти.

— Пусть спит, обойдёмся без неё. Хватит с нас и одной дамы. — Рыцарь потрепал по щеке дочь и приказал кормилице усадить её рядом.

По знаку господина съехавшиеся для участия в охоте вассалы заняли отведённые им места. Толпившиеся у дальнего конца стола латники и домочадцы последовали их примеру. Румяно запёкшаяся на вертелах дичь в виноградном соусе расточала вокруг нежный аромат. Среди горок зелени и фруктов высились объёмистые фляги и графины с вином. Гости то и дело подливали из них в стаканы, славя щедрость и хлебосольство хозяина.

В разгар завтрака в залу стремительно вошёл человек в высоких сапогах и запылённом кожаном камзоле. Все выжидающе обернулись.

— Как, Сальери, удалось найти зверя? — нетерпеливо спросил Бруцати.

— В рощу у Монте-Верде забрёл матёрый кабан… Родриго и Марко идут по следу, — устало вытирая катившийся по лбу пот, ответил доезжачий, — да по дороге сюда на перевале я видел диких коз.

— Отлично, старина! Подкрепись-ка стаканчиком, и за дело! — Рыцарь поднялся из-за стола и направился к выходу.

Вассалы и латники, Глотая на ходу недожёванные куски, поспешили за ним. Через несколько минут сеньор, свита и стая гончих мчались за доезжачим, уверенно выбиравшим дорогу среди скалистых круч и зарослей кустарника. Вскоре послышались звуки рога. Псари спустили свору. Почуяв близость зверя, собаки рванулись вперёд. Всадники с копьями в руках пустились следом. Лес огласился топотом коней, криками охотников.

Прекрасный испанский жеребец намного опередил остальных лошадей и первым вынес Бруцати дель Романьяно к месту, где свора настигла кабана. Зверь, чувствуя, что ему не уйти от погони, одним духом взобрался по каменистому откосу и остановился на небольшой площадке с крутым обрывом позади. Заливаясь яростным лаем, гончие расположились вокруг, не решаясь приблизиться к грозному врагу. Несколько псов успели уже поплатиться за свою неосторожность. Наскочив на могучие клыки, они с воем скатились вниз.

Увидев окровавленных собак, рыцарь спрыгнул с коня и смело пошёл на разъярённого кабана. Улучив момент, охотник с силой ударил его копьём в грудь и заставил отпрянуть. В тот же миг гончие со всех сторон кинулись на раненое животное. Но старый кабан устоял. Подмяв под себя передних псов, он ринулся под гору на нового противника. Бруцати спокойно подпустил зверя и, ловко увернувшись от клыков, вонзил ему в шею кинжал. Огромная туша пронеслась мимо и, ломая кусты, повалилась набок.

Подъехавшие к месту схватки кастелян и другие охотники принялись наперебой поздравлять рыцаря. Латники выволокли добычу из кустов и отогнали всё ещё рычащих собак. Бруцати дель Романьяно, вложив в ножны кинжал, подозвал к себе старшего доезжачего:

— Ты говорил, Сальери, на перевале есть косули?

— Да, сеньор, у зелёной пущи за Прато я видел самку и двух детёнышей.

— Так поспеши туда. Как бы кто не спугнул их. Мы поедем шагом, надо дать отдохнуть коням и собакам.

Доезжачий поскакал вперёд. Остальные, обсуждая удачно начатый день, неторопливо двинулись следом.

Расправа

— Бруцати здорово повезло, — не скрывая зависти, громко сказал Фердинандо Гелья, один из ближайших соседей романьянского сеньора. — Превосходный кабан. Давненько мне не доводилось встречать таких!

— Неужели верховья Агоньи обеднели зверьём? — заметил ехавший рядом Винченцо. — Прежде ваши места славились охотой.

— Э, то было прежде, — вздохнул Фердинандо. — С тех пор как признали свободными этих собак крестьян, не стало жизни и зверю.

— Многие сами предпочли отдать свои земли испольщикам, — возразил кастелян. — Разве с крепостными виноградники приносили те доходы, что сейчас? Я не говорю уж о мягких пахотах и огородах.

— У кого есть пахота и сады, тому жаловаться не приходится, — согласился Фердинандо. — Но каково тем, чьи угодья состоят из лесных дебрей? Мы вынуждены заключать долгосрочные аренды и расплачиваться за раскорчёвку половиной наделов. А пока медзадри[20] валят деревья да корчуют пни, знаешь, чем они кормятся? Дичью и зверьём, наворованными в нашем же лесу.

— И ты терпишь! — услышав последние слова, воскликнул Бруцати дель Романьяно. — На твоём месте я бы не задумываясь повесил первых же молодцов, пойманных с поличным.

— И я не раз собирался поступить так, мессере, — смущённо произнёс вассал, — да мой дом не чета вашему замку. Что стоит этим канальям сжечь его, как сожгли недавно усадьбу Зеноне?

— Ты напрасно их боишься, — презрительно усмехнулся рыцарь. — Эти голодные псы послушны, пока чувствуют над собой плеть. Не выпускай её из рук — они никогда не осмелятся напасть на тебя.

— Народ здесь труслив, — уверенно заявил кастелян. — Они спешат укрыться в свои норы, едва заметят блеск наших лат.

— Плохо ты знаешь горцев, — покачал головой Фердинандо. — Если довести их до крайности, они становятся храбрее вепря. В такую минуту лишь крепостные стены могут спасти от них.