Долбящий клавиши - [6]

Не уверен, что лично я с возрастом приобретаю все больше знаний. Я слышал об одном молодом певце, который в семнадцать лет написал автобиографию, причем в ней уже было что-то о сексе. Статья про эту книгу была в газете Bild, которая лежала на столе у одного индийца. В индийском ресторане, где мне очень нравится есть. При этом я даже не имею понятия, действительно ли индийцы там готовят. Плохо, что я так мало знаю об окружающих меня людях. Однажды я купил там еду, которую хотел принести в репетиционный зал. Пока я шел вдоль Пренцлауэр-аллее, шнурки одного моего ботинка спутались со шнурками другого ботинка. Я не мог их распутать, потому что в руках у меня были пакеты с едой, и в результате упал лицом вниз, как доска. Бутылка с соком в кармане разбилась, и осколки порезали вену на запястье. Мне было так больно, что я не мог подняться и истекал кровью, как свинья. В этот момент мимо на велосипеде проезжал наш гитарист, но он не узнал меня. Он рассказал ожидающей меня группе, что только что видел, как на Пренцлауэр-аллее упал какой-то дедушка.

Этот случай говорит очень многое о моем стиле одежды. С тех пор я клянусь всем, кто замечает на моем запястье шрам, что не собирался покончить с собой. Я не склонен к депрессии и действительно очень далек от желания умереть. Если я сейчас что-то пишу, то только потому, что, как было сказано ранее, я немного ипохондрик. Полагаю, неважно, сколько тебе лет, когда ты пишешь биографию. Гораздо важнее то, что ты еще живешь и в любом случае, становясь мудрее, немного торопишься.

Начнем с моего дня рождения. Ничего не могу сказать об этом, потому что никоим образом не смогу это вспомнить. Трудно представить – я уже существовал, но ничего об этом не знаю. То же самое можно сказать и о времени до моего рождения. Ведь тогда все уже было и в некотором смысле я тоже был, только тогда еще не жил в этом мире. То же самое будет, когда я умру, то есть это будет повторением того, что уже было раньше. Лично я не очень боюсь смерти, я представляю ее себе как погружение в сон. Возможно, это будет происходить немного неприятно, не исключаю, что при этом я буду испытывать нехватку воздуха или боль. Но это не имеет значения, потому что после всего этого я умру и потом уже не смогу вспоминать об этом. Беда в том, что я не знаю, что надлежит делать, когда я умру. Я не раз задумывался над этим, пытаясь найти решение. Когда я не могу себе это представить, то впадаю в полную панику. Тогда мне становится жарко, и приходится немного побегать, чтобы притянуть к себе другие мысли. Я пытаюсь думать о чем-то прекрасном. Но это не помогает, ведь я знаю, что когда меня не станет, то не станет и прекрасного.

Конечно, я мог бы стать настолько известным, чтобы оставаться известным и после смерти, и у вас всегда будет возможность слушать мой голос. Правда, сам я не буду иметь возможности петь. Помимо этого, я не смогу проконтролировать, сработает ли это. Лучше ли сейчас Бетховену от того, что его еще кто-то помнит? Иногда я смотрю записи концертов музыкантов, которые уже умерли. Люди, которых я так любил в молодости, сейчас постепенно умирают. Я смотрю, как они поют или смеются на видео, как будто они еще живы. И при этом мое сердце разрывается, ведь я начинаю понимать, что эти люди уже мертвы и их тела разложились. С этим знанием такие видеозаписи становятся трагичными. Так что подобные мысли не помогают мне.

Возможно, более удачна та мысль, что я останусь жить в памяти моих близких и друзей? Но ведь они тоже умрут относительно скоро после меня, и тогда снова никого не останется. Или я достигну бессмертия через своих детей, продолжая жить в них? Во всяком случае, я пробовал так думать, вот только будет ли это работать, выяснится гораздо позже или же вообще не выяснится. То, что досталось детям от меня, – это не я, а исключительно они сами. В конце концов, ведь и я тоже – это не мой отец, а я сам.

Утешить себя мыслью, что впереди еще долгая жизнь, трудно, потому что мне уже не восемнадцать, я уже переступил свой зенит. Даже в канун Нового года в половине одиннадцатого я уже ложусь спать. Помимо этого, мне уже пришлось познакомиться поближе даже с такими неприятными вещами, как посещения стоматолога, хотя мне казалось, что до этого еще далеко. Я знаю, что в какой-то момент неизбежно наступит смерть и этот момент будет определяться понятием «сейчас». А сейчас – это всегда сейчас. Следовательно, я умираю сейчас, даже если это произойдет позже.

Сколько ни говори, это только начало проблемы. Что я буду делать все время после своей смерти, если там бесконечность? Но полагаю, что это не будет как-то по-иному, чем было до моего рождения. Тогда время тоже тянулось очень долго. На самом деле было не так уж плохо в то время, когда я еще не родился. По крайней мере, не так давно мне так показалось. Не думаю, что были какие-то прежние жизни. А если и были, если бы сейчас я родился уже не первый раз, то в этих прошлых жизнях нет ничего полезного для меня, так как я не могу вспомнить, кем я был и что делал. В таком случае все прежние жизни прошли бы впустую.