Доктора Бесконечности - [2]

Так, во всяком случае, думал он.

— В самом деле, зачем? — нарушая тишину, спросил невысокий мужчина.

Она повернулась к нему:

— Ты давно уже тут?

Он стоял посреди выложенного плиткой пола с таким видом, словно всегда там был.

— Время относительно, — он посмотрел на вынутые из кармана часы. — Во всяком случае, оно может стать относительным с завтрашнего обеда.

— Из последней строки Фрагмента мы знаем, что экспедицию ждёт успех. Это предначертано, — она снова повернулась к кораблям. — Лишь то, что будет ещё позже, не определено. Но скоро мы будем не просто знать будущее, скоро мы будем в нём странствовать.

— Фрагмент, — сказал он, подходя к ней и кладя руку ей на плечо. — А я думал, что ты догадалась.

Она знала, что он собирается сказать.

Он говорил мягко, с глубокой грустью в голосе:

— Рассилону нужно было как-то сплотить своих людей, ему нужно было оправдать свой безумный план. Ты же помнишь, что было десять лет назад, после Проклятия: Старейшины смотрели в лишь прошлое, они опустили руки. Всё, что у нас оставалось — наша память. Все эти золотые эпохи и легендарные приключения, все эти склоки относительно того, какая из былых слав была самой славной. Галлифрей умер.

— Даже без Рассилона мы бы жили ещё много миллионов лет. Нас очень непросто убить.

— О, да. Мы бессмертны, если не считать несчастных случаев. Но несчастные случаи случаются, миледи. В конце концов мы бы все умерли, если бы не Рассилон и его план. Ты никогда не задумывалась о том, насколько надуманна была эта ситуация? Рабочий, расчищающий обломки обрушившегося храма, совершенно случайно обнаруживает страницу из «Книги Пророчеств». Единственную страницу, слегка обгоревшую по краям. Тебе это не показалось странным? Ты никогда не задумывалась о том, что случилось с остальными страницами? И, главное, это была такая полезная страница — та самая, в которой говорилось о наступающем десятилетии, она рассказала всему Галлифрею о том, что мы станем первыми повелителями времени. Даже противники Рассилона признали, что очень часто будущее почти дословно цитирует манифест Рассилона. Интересное совпадение, не находишь?

— Открытие Фрагмента было самым ясным указанием нашей судьбы, — твёрдо сказала она. — Пути вселенной загадочны.

— Фрагмент! — фыркнул невысокий мужчина. — Рассилон сам его написал и подсунул под камень во время прогулки. Он не хочет знать будущее, он хочет его творить. Свитки — это то, что может случиться; это то, что он бы хотел, чтобы оно случилось, а не то, что будет. Если бы не Фрагмент, Рассилону и Консорциуму не позволили бы продолжать эксперименты с перемещениями во времени, мы бы потратили все ресурсы планеты просто на выживание, и не стали бы их ни во что инвестировать.

В его словах была логика, но это превращало будущее в пропасть.

Она сбросила с плеча его руку и повернулась к нему лицом. Мужчина какое-то время молчал. Наконец, свойственным ему мягким голосом он сказал:

— Во вселенной есть много рас, которые никогда не помнили будущее.

Она вздрогнула:

— Прожить эти девять лет не зная того, что должно случиться, было очень тяжело. Но быть слепым навеки… ты хочешь жить так?

— Ты бы удивилась, узнав, как легко они придумывают объяснения происходящему. У них много верований, которые мы сочли бы странными. Они говорят о «причине и следствии», о «квантовой механике», о «прогнозе». Но в основном они возлагают надежды на своих богов. Они верят в то, что боги могут оказывать влияние на мир смертных, награждая своих последователей, наказывая неверующих. Законы физики могут изменяться ради исполнения воли богов. Они называют это «божественным вмешательством».

Она смотрела на него.

— Интересная концепция, — наконец, сказала она.

— Да, — ответил он. — А мы без этой концепции вынуждены создавать свои собственные чудеса.

Он снова указал на корабли, и она обернулась. Солнце было чуть выше горизонта. Тени были длинные, матово чёрные, они начинали сливаться друг с другом, как капли ртути. Корабли висели над разрушенным Капитолием, не тронутые тенями. Помосты были отсоединены, наземный персонал уходил в безопасность Цитадели. Пение уже прекратилось.

Без дополнительных церемоний, воздух наполнился неземным визжащим, стонущим звуком, и массивные корабли растаяли, как воспоминания. И затем не осталось ничего, кроме развалин Капитолия, теней прошлого, и зимнего вечера.

— А тебе разве не нужно быть на корабле? — спросила она.

Но его рядом с ней уже не было.

ЧАСТЬ 1 Интервенция

ГЛАВА 1 Ночь под Куполом

Он никогда не видел дождь, но он слышал его.

Дождь капал по свинцу и цементу Купола, а затем журчал в желобах до тех пор, пока его не засасывало в водосточные трубы или не выливало наружу из отверстий. Каждый раз, когда шёл дождь, воздух наполнялся шипением и пульсирующим, хаотическим постукиванием капель. Этот звук был похож на издаваемый каким-то животным, скребущим панцирь пойманной черепахи; оно вертело его и так и сяк, выискивая в нём уязвимые места и быстро отступая при малейшем сопротивлении. Дождь можно было услышать лишь находясь у самого Купола, а значит, нужно было находиться у самых высших точек Цитадели, в тех частях Восточных Башен, где была его вершина. Вообще-то, здесь каменная кладка крыши Цитадели образовывала наружную поверхность Купола, и некоторые из чердаков и мансард находились между внутренними и внешними слоями его стен. Хотя в распоряжении повелителей времени был бесконечный запас энергии, здесь не было ни освещения, ни отопления. Мало кто уходил так далеко от роскоши главных залов, лишь временами тут появлялись техники и полу-регулярные патрули Стражи. Когда-то здесь жили несколько землероек, но они уже давно превратились в окаменелости, а их потомки, наверное, разбежались, эволюционировали до овладения космическими перелётами, и навсегда покинули Галлифрей.