Доктор Захарьин. Pro et contra - [75]

Министр народного просвещения уволил профессора Эрисмана не то из желания утешить обиженного студентами Захарьина, не то по просьбе директора факультетской терапевтической клиники.

Профессор Остроумов подал в отставку «ввиду расстроенного здоровья» через три года после смерти Захарьина (в конце 1900 года), а профессор Голубинин скончался от рака поджелудочной железы в 1912 году. Впрочем, отыскивать среди архивных залежей полноценные бумаги достаточно трудоёмко и нередко хлопотно. Отсутствие на поверхности документально подтверждённой информации испокон веков порождало разноречивые и зачастую алогичные предания.

VIII. Захарьинские миллионы

Я хочу власти, почёта и мне ужасно не хватает денег.

Евгений Шварц. «Тень»

Самыми зажиточными врачами Российской империи во второй половине XIX столетия считались московский профессор Захарьин и киевский профессор Меринг – директор факультетской терапевтической клиники университета Святого Владимира (1865–1886). И тот и другой изрядную часть своего времени и сил отдавали частной практике, но не она или, вернее, не столько она помогла каждому из них сколотить огромный, поражавший обывателей и коллег капитал.

О происхождении благосостояния Меринга рассказал в своих мемуарах Витте: «Он всю еврейскую бедноту лечил даром; никогда не брал с них денег; никогда не отказывал этим бедным евреям, и если были тяжело больные, то ездил лечить их в их бедные еврейские лачуги. Вследствие этого Меринг приобрёл громадную популярность среди низшего класса евреев, и для того, чтобы его отблагодарить, евреи постоянно указывали ему различные дела, покупку различных домов, имений и пр., относительно которых можно было предполагать, что они могут быть перепроданы на выгодных условиях. И вот Меринг, руководствуясь советами этих евреев, которых он знал множество благодаря своей обширнейшей бесплатной практике, постоянно покупал и продавал различные имения и вообще недвижимости. И в сущности состояние он нажил именно на этих операциях».[441]

Об истоках материального благополучия Захарьина в Москве толковали нередко, но как-то безосновательно. Предполагали обычно, что состояние своё он приобрёл главным образом посредством успешных биржевых спекуляций, но никто не знал, когда он ими занимался и как при своей непрестанной загруженности врачебными и педагогическими заботами выкраивал часы или даже дни, чтобы внимательно следить за колебаниями курса тех или иных акций, какие именно ценные бумаги перепродавал и какую прибыль извлекал из таких операций. Судачили порой о каком-то особенном его везении в финансовых делах и умении быстро реализовать свои планы, пока другие только прикидывали, что им стоило бы совершить. Кое-кто пускал в ход даже неотразимый для мистического сознания довод: будто бы носил Захарьин в жилетном кармане серебряный полтинник (первый свой врачебный гонорар, по словам Юдина) и этот талисман притягивал к нему удачу и способствовал обогащению, по старинной пословице: деньга на деньгу набегает.

8.1. Ординарный профессор факультетской терапевтической клиники Киевского университета Святого Владимира Ф.Ф. Меринг.

Доподлинно известно было только одно: о тайном советнике Меринге тайный советник Захарьин отзывался с восхищением и завистью. «Ведь вы знаете, – проговорился он как-то раз Шервинскому, – что это самый богатый врач в России! Он принимает массу больных и даже рецептов не пишет: они у него готовые лежат по стаканам на столе». Здесь, однако, Шервинскому послышалось «некоторое порицание Мерингу».[442]

Первоначальные накопления

В апреле 1859 года формально малоимущий Захарьин получил у казначея Московского университета одну тысячу рублей для своей третьей зарубежной командировки. С февраля 1860 года он занимал должность адъюнкта факультетской терапевтической клиники с годовым жалованьем 714 рублей 80 копеек; в тот период за свои частные консультации он взимал с каждого больного не более трёх рублей. для всякого заурядного человека отложить из этих скудных средств сколько-нибудь значительную сумму представлялось, в сущности, невыполнимым. Тем не менее в конце июля 1861 года Захарьин обратился к Белоголовому с просьбой приобрести за границей несколько медицинских приборов и новый ларингоскопический инструментарий для факультетской терапевтической клиники за его, адъюнкта, счёт. Чтобы Белоголовый не усомнился в его платёжеспособности, Захарьин написал ему: «В потреблении своего капитала я нисколько не затрудняюсь. Жалею только, что его очень мало».[443]

Действительно, капиталом он обладал, по всей вероятности, ещё довольно скромным, так как по-прежнему пользовался казённой квартирой при университетской клинике (хотя летом снимал дачу в Сокольниках), но и вполне уже достаточным для обзаведения семьёй. Весной 1862 года адъюнкт Захарьин подал ректору Московского университета прошение:

«Желая вступить в законный брак, честь имею покорнейше просить Ваше Превосходительство о выдаче мне надлежащего для сего свидетельства».[444] С дочерью штабс-ротмистра и средней руки помещика Орловской губернии Екатериной Петровной Апухтиной, дворянкой 21 года от роду, Захарьина обвенчали в церкви при университете 22 апреля 1862 года.