Доктор Серван - [17]

Есть беды, которые нельзя исправить, раны, которые невозможно излечить. Горе матери — из числа таких несчастий. Едва к бедной женщине вернулся рассудок, она отправилась в комнату Терезы, где вновь убедилась в том, что ее дочь по-прежнему мертва. Вспомнив, что доктор обещал ей только один опыт над покойницей, Жанна успокоилась. Это спокойствие было лишь покорностью судьбе: мать Терезы думала, что смерть уже поджидает ее у дверей. Жанна верила в Бога, а всякое большое несчастье только усиливает эту веру. Никакой человек не может стать атеистом, если он, подобно бедной Жанне, хоть раз присутствовал на поединке науки с природой, на котором последняя безжалостно восторжествовала.

Жанна после своей разлуки с дочерью опасалась только одного: как бы ее не разлучили с Терезой и на том свете, так что самоубийство в глазах отчаявшейся матери не было средством для воссоединения с дочерью. И притом, как Жанна сама говорила доктору: какая польза от самоубийства, если знаешь, что смерть близка и неизбежна? Словом, она измеряла свое горе подобно человеку, который падает в пропасть и понимает, что через миг его не станет. Жанна улыбалась при мысли о том, что она ненадолго переживет свою дочь. В женщине произошла перемена, чрезвычайно удивившая всех, кто был свидетелем ее отчаяния.

Вы не раз видели, как деревья, верхушки которых покрыты зеленой листвой и радужными цветами, скрывающие бесчисленный хор пернатых певчих, радостно встречают первые лучи весеннего солнца. Однако вы наверняка испытывали удивление, когда, устроившись в тени этого дерева, замечали, что из-под этой цветущей кроны торчат сухие сучья, и даже сам ствол во многих местах лишен коры, как будто вся сила ушла вверх. Но еще перед наступлением осени такое дерево теряет свои листья и не приносит плодов. И если вы вернетесь к нему следующей весной, то увидите, что, несмотря на солнце и его теплые лучи, на этом дереве будет полно сухих сучьев, ломающихся при малейшем порыве ветра, из которых старуха связывает пуки хвороста для топки печей. Так было и с Жанной; уверенность в близкой смерти а, следовательно, и в скором воссоединении с дочерью заставляла ее улыбаться. Но эта улыбка могла обмануть лишь невнимательных наблюдателей, но не проницательного доктора Сервана. Жители города, ставшие свидетелями отчаяния несчастной женщины, принимали в ней живейшее участие, и каждый хотел ей как-нибудь помочь. Жанна беспрестанно получала все новые подарки и заказы, так что могла с избытком удовлетворить все свои потребности.

В течение всего этого времени внук Жанны наследовал всю любовь, которая еще теплилась в сердце матери, потерявшей четверых детей. Она с беспокойством спрашивала себя, сможет ли этот ребенок, что так весело ей улыбается, удержать ее в этом мире. Вскоре Жанна, однако, с радостью убедилась, что никакие узы не были достаточно крепки для того, чтобы привязать ее к земле. Но тем не менее она дала себе слово сделать все возможное для будущего своего внука. Женщина принимала все подарки, что ей делали, исполняла все заказы, и таким образом собрала для маленького мальчика небольшой капитал.

Каждый день она ходила на кладбище и проводила там несколько часов в молитве. Но не думайте, что мать Терезы просила Бога забрать ее к себе. Не думайте, что она нарочно оставалась на морозе, пришедшем вместе с зимой, чтобы занемочь, надеясь, что болезнь прогонит мучившие ее мысли. Нет, бедная Жанна была боязлива в своей любви, тверда в своей надежде и не старалась приблизить то, что Богу будет угодно с ней сделать, предоставляя все Его всемогущей воле.

Доктор Серван ежедневно навещал Жанну и часто просил у нее прощения за то, что его опыт не удался. Но всякий раз, протягивая ему руку, женщина отвечала, что, напротив, будет ему за это благодарна всю жизнь. При этих словах Жанна улыбалась, вспоминая надежду, которую он поддерживал в ней в продолжение целого месяца.

— Мы поторопились, — говорил доктор, — но когда-нибудь я добьюсь успеха.

— Сделайте для этого все, что вы в состоянии сделать, и все матери на земле будут благословлять вас.

— Но неужели матери всегда безутешны в своем горе? — спрашивал доктор.

При этих словах женщина лишь молча качала головой. Когда доктор не мог сам приходить к Жанне, то посылал вместо себя Ивариуса. Этот добряк всеми силами старался развлечь женщину, но все его попытки, равно как и попытки его господина, оставались безуспешными и вызывали у Жанны лишь слабое подобие улыбки, напоминавшую солнечные лучи, временами прорывающиеся сквозь мрачную завесу облаков. Бедная женщина, вновь облачившаяся в траур, вдруг сняла его, и окружающие даже начали замечать некоторую изысканность в ее туалете. Было ли это следствием приближения той минуты, которой она с таким нетерпением ожидала, или предчувствием скорого блаженства? Сложно сказать, но только на следующий день после того, как Жанна сняла траур, она слегла в постель и уже больше не выходила из своей комнаты.

Итак, доктор застал ее в постели. Женщина читала книгу.

— Наконец-то я на пути к своей цели, — слабым голосом произнесла Жанна, едва доктор вошел в комнату.