Доктор Гоа - [19]
Может статься, что с деньгами будет плохо и Таня не приедет на будущий год в Гоа. И Салю найдет себе новую Таню, Машу или Свету. И так же будет переживать, что он бедный и плохой мужчина. А возможно, Таня приедет и они опять будут две недели любить друг друга. Не исключено также, что ему надоест такая жизнь и он найдет себе богатую старую бабу, которая вывезет его куда-нибудь в Европу, в Штаты или в Россию. Сколько таких историй… Но моего индийского сына, моего хитрого и корыстного сына, моего ласкового и правдивого сына никто у меня не отнимет. Он есть, и я его люблю.
Здесь живет любовь
На коммунальном балконе отеля разгоралась очередная вечеринка. Зажигали две красавицы-киевлянки, Анжела и Лиля. С тех пор как они тут поселились, все мужское население русского Мандрема гужевалось у нас на балконе. А уж когда Лилька, отправившись с молодым человеком в Южный Гоа на мотоцикле, вернулась в гипсе, со сломанным бедром, пьянки стали круглосуточными, так как красавица теперь не ходила на пляж, а все больше сидела на балконе.
Известна поговорка: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Так вышло и у Лильки. С одной стороны, все вроде бы отлично: пьянки-гулянки, женатые любовники-олигархи, море мужского внимания… Но все-таки девушка до сих пор не замужем, а ей хорошо за тридцать. И ведь так бы, наверное, и продолжалось, не случись этого перелома. А тут, откуда ни возьмись, возник Славик. Вышел из джунглей, где снимал домик, в надежде торгануть травкой, да и забрел к нам в отель. Увидел Лилю – она стояла опершись на костыли, и ее огромные серые глаза медленно наполнялись слезами (она как раз заново училась ходить) – и пропал. Влюбился. С тех пор Славик в свои джунгли уже не уходил и, кажется, никогда не спал. Ночами сидел вместе со всей компанией на балконе, глядя на любимую и подавая ей то бокал, то зажигалку, а днем убирал ее номер, стирал, таскал с рынка фрукты и овощи, готовил салаты, жарил креветки на общей кухне. И при этом все время пел красивым высоким голосом: оперные арии, советские шлягеры, народные песни – все, что угодно… Говорил, что мама у него певица, а сам он в детстве пел в хоре.
Когда Лиля немного окрепла, Славик стал забирать ее на такси куда-нибудь развлекаться: на пляж, в ресторан, в магазины, а то и к себе в джунгли. До машины нес на руках. Особенно понравилось Лильке в джунглях: сокращаясь, переползали дорогу длинные толстые удавы, с визгом и грохотом скакали по крыше обезьяны, а иногда на ветку перед самым окном садился павлин и картинно распускал хвост… Если же они оставались в отеле, то, зайдя на минутку, я обычно заставала такую картину: Лилька полулежит в подушках на кровати, а Славик сидит рядом на полу и смотрит ей в глаза.
Был он высокий, голубоглазый, бритый наголо, весь в татуировках. В свои тридцать лет женат не был. Чем занимался на родине, в Нижнем, мы так и не поняли. Говорил, что всем понемножку, вплоть до политики. Лиля сначала смеялась и всерьез его не воспринимала, но вскоре притихла и даже сказала мне однажды, что о любви нужно судить не по словам, а по делам. Но и слова Славик, конечно, тоже произносил. Говорил, что любит, что хочет жениться, что уже сказал об этом родителям. Обещал приехать к Лильке в Киев, когда она вернется домой…
И вот сидят они все на нашем длинном балконе: Лиля, Славик, Анжела и еще штук пять мужиков, курят, пьют, едят огромный арбуз. Дойти до своего номера мне не удалось: тут же, под общий преувеличенно-радостный вопль я получила кресло и стакан пива. Анжела, дочерна загорелая кареглазая блондинка, рассказывала о недавнем своем приключении:
– Короче, еду я с Димычем на моте и вдруг вижу: на дороге что-то валяется. Как будто белые пакетики полиэтиленовые, что ли… Подъезжаем, смотрю: котята! Махонькие совсем, лежат прямо на проезжей части. Ну, я ору, как подорванная соскакиваю с мота, перекрываю движение (я вживе представила себе, как яркая длинноногая Анжела в белом сарафане, театральным жестом раскинув руки, останавливает безумный гоанский трафик), подбираю котят, кладу в сумку…
– И где они? – спрашиваю.
– Да вон, за тем забором, – махнула рукой веселая Анжела и глотнула еще пивка. – Мы их туда кинули, чтоб собаки не сожрали.
– Кормили?
– Не… А чем? Да они ж, наверно, и есть еще не умеют…
Анжелка вообще-то была девушка добрая и отзывчивая. Дома в Киеве у нее жила кошка, тоже подобранная когда-то на улице. Но тут – в самом деле – куда этих котят-то девать? В отель с ними не пустят. И кормить их нечем… Да и вообще, все устали и хотят, наконец, как следует выпить.
Бросив кресло и пиво, я помчалась к забору. Со мной отправился Димыч, журналист из Москвы, он неожиданно оказался моим читателем и любителем животных.
Два крохотных, тощих и очень некрасивых белых котенка сидели, дрожа, в картонной коробочке. Раздутые рахитичные животики, облезлые хвосты, блохи кишмя кишат… Один был уже зрячий, смотрел вполне осмысленно, высоко задрав голову. У второго открылся пока только один глазок. Стало быть, дней десять им от роду, не больше.
Срочно требовалось молоко. Было поздно, магазины уже закрылись, но в кухонном холодильнике Димыч все-таки нашел чью-то бутылку, налил в блюдце молока, принес котятам. Зрячий тут же стал лакать, второй, помельче и послабей, пить еще не умел, он с тихим писком ползал по коробке, попадая лапами в блюдце.
Удивительное дело – большую часть жизни путешествия по России и другим странам были для автора частью его профессиональных обязанностей, ведь несколько десятилетий он проработал журналистом в различных молодежных изданиях, главным образом в журнале «Вокруг света» – причем на должностях от рядового сотрудника до главного редактора. Ну а собирать все самое-самое интересное о мире и его народах и природе он начал с детства, за что его и прозвали еще в школе «фанатом поиска». Эта книга лишь часть того, что удалось собрать автору за время его работы в печати и путешествий по свету.
После Альбигойского крестового похода — серии военных кампаний по искоренению катарской ереси на юге Франции в 1209–1229 годах — католическая церковь учредила священные трибуналы, поручив им тайный розыск еретиков, которым все-таки удалось уберечься от ее карающей десницы. Так во Франции началось становление инквизиции, которая впоследствии распространилась по всему католическому миру. Наталия Московских рассказывает, как была устроена французская инквизиция, в чем были ее особенности, как она взаимодействовала с папским престолом и королевской властью.
«С палаткой по Африке» — это описание последнего путешествия Шомбурка. Совершил он его в 1956 году в возрасте 76 лет с целью создать новый фильм об африканской природе. Уважение к Шомбурку и интерес к его работе среди прогрессивной немецкой общественности настолько велики, что средства на путешествие собирались одновременно в ГДР и ФРГ. «С палаткой по Африке», пожалуй, наиболее интересная книга Шомбурка. В ней обобщены наблюдения, которые автору удалось сделать за время его знакомства с Африкой, продолжающегося уже шесть десятилетий.
Автор прожил два года в Эфиопии. Ему по характеру работы пришлось совершать частые поездки по различным районам этой страны. Он сообщает читателю то, что видел своими глазами. А видел он много: столицу и деревни, истоки Голубого Нила и степи Эфиопского нагорья, морские ворота страны — Эритрею и древний город Гондар. Книга содержит интересный материал о жизни народа и сложных проблемах сегодняшней Эфиопии. [Адаптировано для AlReader].
Книга представляет собой свод основных материалов по археологии Месопотамии начиная с древнейших времен и до VI в. до н. э. В ней кратко рассказывается о результатах археологических исследований, ведущихся на территории Ирака и Сирии на протяжении более 100 лет. В работе освещаются проблемы градостроительства. архитектуры, искусства, вооружения, утвари народов, населявших в древности междуречье Тигра и Евфрата.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Сидеть и смотреть» – не роман, не повесть, не сборник рассказов или эссе. Автор определил жанр книги как «серия наблюдений». Текст возник из эксперимента: что получится, если сидеть в людном месте, внимательно наблюдать за тем, что происходит вокруг, и в режиме реального времени описывать наблюдаемое, тыкая стилусом в экран смартфона? Получился достаточно странный текст, про который можно с уверенностью сказать одно: это необычный и даже, пожалуй, новаторский тип письма. Эксперимент продолжался примерно год и охватил 14 городов России, Европы и Израиля.
Леонск – город на Волге, неподалеку от Астрахани. Он возник в XVIII веке, туда приехали немцы, а потом итальянцы из Венеции, аристократы с большими семействами. Венецианцы привезли с собой особых зверьков, которые стали символом города – и его внутренней свободы. Леончанам удавалось отстаивать свои вольные принципы даже при советской власти. Но в наше время, когда вертикаль власти требует подчинения и проникает повсюду, шансов выстоять у леончан стало куда меньше. Повествование ведется от лица старого немца, который прожил в Леонске последние двадцать лет.
Жанр путевых заметок – своего рода оптический тест. В описании разных людей одно и то же событие, место, город, страна нередко лишены общих примет. Угол зрения своей неповторимостью подобен отпечаткам пальцев или подвижной диафрагме глаза: позволяет безошибочно идентифицировать личность. «Мозаика малых дел» – дневник, который автор вел с 27 февраля по 23 апреля 2015 года, находясь в Париже, Петербурге, Москве. И увиденное им могло быть увидено только им – будь то памятник Иосифу Бродскому на бульваре Сен-Жермен, цветочный снегопад на Москворецком мосту или отличие московского таджика с метлой от питерского.
Сборник путевой прозы мастера нон-фикшн Александра Гениса («Довлатов и окрестности», «Шесть пальцев», «Колобок» и др.) поделил мир, как в старину, на Старый и Новый Свет. Описывая каждую половину, автор использует все жанры, кроме банальных: лирическую исповедь, философскую открытку, культурологическое расследование или смешную сценку. При всем разнообразии тем неизменной остается стратегия: превратить заурядное в экзотическое, впечатление — в переживание. «Путешествие — чувственное наслаждение, которое, в отличие от секса, поддается описанию», — утверждает А.