Доктор Данилов в Крыму. Возвращение - [4]

– Мне нельзя в главные, – скромно сказала Лариса. – Добрая я очень, не могу руководить.

Юрий Палыч многозначительно хмыкнул. Выездной врач Данилов хотел было съехидничать, но начальник станции его остановил.

– Ой, что это я ляпнула? – заволновалась Лариса. – Владсаныч, миленький, вы не подумайте, это не намек в ваш адрес. Это я сдуру. Хотела сказать, что я слабохарактерная, потому и в начальники не гожусь. Мне всех жалко, а начальник должен быть… Ой, опять я не то говорю!

– Все нормально, – успокоил Данилов. – Я вот тоже никогда не думал, что стану главным врачом станции скорой помощи, да еще и в городе федерального значения…

Про город федерального значения Данилову рассказала жена. Он согласился возглавить станцию скорой помощи в Севастополе, не зная административно-подчиненных нюансов. Но Елена объяснила ему, что теперь между ним и министром здравоохранения будет на одну ступеньку меньше, чем между министром и ею. Стало быть, он теперь главнее ее. Данилов про себя усмехнулся, потому что ступеньки ступеньками, а масштабы масштабами. Подчиненных у московского директора регионального объединения[2] больше, чем у севастопольского начальника станции. Полномочий, в некотором смысле, тоже. Да и вообще мериться должностями с женой смешно. Данилов усмехался про себя, а Елена открыто радовалась – ну теперь, дорогой муженек, узнаешь на своей собственной шкуре, почем фунт лиха и вкусишь горькую сладость руководства. Дочь Маша переживала – как же папа станет жить один, ему же будет скучно. «Скучно не будет», – заверила Елена. Так оно и вышло. Скучать на новой работе было некогда.

– Я, собственно, всегда считал, что не гожусь в руководители, – продолжал свою исповедь Данилов. – И никогда не стремился. Все само собой получилось.

– А что вы в карточке прошлого вызова напишете, Владсаныч? – спросила Лариса, явно желая увести разговор подальше от скользкой темы. – Практически здоров?

– Засранцус верус, [3] – пошутил Данилов.

– Настоящий засранчик, – перевела Лариса водителю, не знавшему латыни.

– Точный диагноз! – похвалил Юрий Палыч.

На следующем вызове, слушая причитания жены пациента, которому пришлось с приступом стенокардии ждать помощи почти час, Данилов мысленно пожелал симулянту Артуру Евгеньевичу много «хорошего». Гонорея шла первым номером в списке пожеланий и была самым легким из них…

– Между прочим, Владимир Александрович, этого крокодила можно привлечь по статье административного кодекса за заведомо ложный вызов специализированной службы? – спросила диспетчер центральной подстанции Света Михальчук, принимая у Данилова заполненные карты вызовов. – Номера статьи я не помню, а вот что штраф от тысячи до полутора помню точно.

Разочаровавшись в медицине, Света заочно училась на юридическом и не упускала случая блеснуть своими знаниями. По мнению Данилова, юрист из Светы должен был получиться хороший – умненькая, внимательная, дотошная, несмотря на худенькую комплекцию, производит солидное впечатление.

– Это ж сколько возни, – вздохнул Данилов. – Заявление в полицию, заявления на имя заведующего подстанцией от меня и Ларисы, показания давать, на суде выступать свидетелем… Интересно, если он москвич, то где будет суд?

– У нас будет, – уверенно сказала Света. – По месту совершения правонарушения.

– Так он тебе и приедет, жди, – усмехнулся Данилов.

– Тогда к нему будет применена… – с места в карьер завелась было Света, но присутствовавшая при разговоре Лариса оборвала ее на полуслове.

– Что ему твоя тысяча? – скривилась она. – Он – директор автосервиса. Владсаныч прав, нечего и связываться. Вот если бы его расстреляли, тогда другое дело.

– Лариса! – ахнула Света, всплескивая от удивления руками. – Ты ли это? Я тебя не узнаю. Если за каждый ложняк расстреливать…

Продолжения разговора Данилов слушать не стал. Скоропомощная работа быстро приучает ценить свободное время и использовать его с максимальной пользой. В любой момент может прозвучать труба, то есть – голос Светы из динамиков, разбросанных по всей подстанции: «Восьмая бригада, вызов! Вызов восьмой бригаде!». Если выдалась свободная минутка – подремли или поешь. Неизвестно же, когда вернешься на подстанцию. Концы в Севастополе недлинные, не московские, но и укомплектованность тоже не московская. Людей не хватает, машин не хватает, поэтому и приходится скакать с одного вызова на другой без заезда на подстанцию.

Данилов так умотался, что есть не хотелось. А вот чашка крепкого чая пришлась бы весьма кстати. Данилов открыл шкафчик, который он делил с доктором Шарко (хотели, как начальнику, выделить отдельный, но Данилов отказался из принципа) и привычно улыбнулся. На верхней полке, занимая чуть ли не половину ее, лежало огромное красное яблоко, уже и не вспомнить какое по счету. Неведомый благодетель поставил Данилова на довольствие в первые же рабочие сутки на линии. Заглянув в шкафчик в середине дня (по утрам сюрпризов не было), Данилов находил там яблоко. Крупное, отборное яблоко, похожее размерами на маленький арбуз. И очень вкусное. Изредка вместо яблока добрая рука могла положить персик или грушу. Персики с грушами тоже были крупными и вкусными. Данилова очень интересовало, кто это так мило и столь скрытно проявляет о нем заботу. Он пытался вычислить благодетеля логическим путем, присматривался к другим сотрудникам – уж не ест ли кто похожие яблоки, несколько раз пробовал анализировать время отъезда и прибытия других бригад, но так ничего и не добился. Диспетчеры менялись, линейные сотрудники тоже менялись, но фрукты появлялись в шкафчике на каждом дежурстве. Соседу по шкафчику доктору Шарко никто сюрпризов не подкладывал, Данилов уточнял. Поневоле поверишь в волшебство при таких делах.