Доктор 4 - [4]
— Вообще-то, у нас была такая мысль. По схожим причинам, — араб задумчиво смотрит на монитор. — У нас же в аэропорту сканирование сетчатки уже много лет при въезде, как элемент идентификации.
— Помню, видел. — Односложно кивает европеец. — Хорошие сканнеры. Лучше, чему у меня в банке.
— Мы по каналам интерпола, и не только, — араб многозначительно трёт большим пальцем указательный, — уже собираем базу. Граждан мира, которые проходят аналогичные процедуры в иных странах.
— Ну вы даёте, — смеётся европеец. — А ещё страна без своей службы внешней разведки!
— Мы боремся только за порядок у себя, — не поддерживает ироничного тона араб. — Если это нам поможет на этапе пересечения границы закрыть её от граждан И., значит, ни один из них к нам просто не въедет. Паспортом какой бы страны он ни пытался воспользоваться.[1]
— Почему вы их так не любите? — с интересом спрашивает европеец. — Двадцать первый же век? Не пора забыть…
— Люди не меняются, — перебивает европейца араб. — Они такие же, как были. Мы такие же. У нас монархия. Мы этого никогда не скажем вслух, но… Смотри, если в стране вдруг побеждает демократия, представители какого этноса буквально в течение пяти — семи лет оккупируют до половины мест в парламенте? Кабинете министров?
— У нас песня есть! — смеётся в ответ европеец. — Сейчас переведу… «Даже серый воробей в детстве тоже был…». Вам не кажется, что вы перегибаете?
— Робби, ты в какой стране по счёту служишь за последние четверть века? — по-прежнему серьёзно спрашивает араб.
Европеец осекается и замолкает.
— А наш эмират… — араб победоносно смотрит на европейца. — А знаешь, чем мы отличаемся от вашего Советского Союза, которого нет?
— Ну завершай, раз начал, — явно с недовольством отвечает европеец. — Страна вторая, тут ты прав. И я не служу. Уже на пенсии, давно сам себе служу.
— Я бывал и у вас много раз, и у ваших Северных Соседей был. — Араб встаёт со стула и начинает ходить от двери к стене. — Вот я насчитал только три важных отличия, если на уровне государственной доктрины. При том, что и ваш СССР был, согласись, скорее близок к конституционной монархии, чем… Первое: мы не пьём. Второе: мы верим в Аллаха. На деле, не на словах. И третье: мы не говорим, что все нации равны и что по национальному признаку никого не надо опасаться.
— Эк ты хватил, — смеётся европеец.
— Я не для того, чтоб с тобой ссориться! — предупредительно поднимает руки в воздух араб. — Ты сам проанализируй, какой путь прошли мы за тридцать лет. И сравни с вашим.
— Не думаю, что всё это объясняется национальным вопросом, — снисходительно склоняет голову к плечу европеец.
— Разумеется нет! — горячо продолжает араб. — У вас были одни угрозы. Вы с ними не справились… У нас список угроз совсем иной. Вот мы, в отличие от вас, именно для себя национальный вопрос угрозой считаем. Впрочем, давай не спорить, друг мой. Я уже понял, что их въезд в Эмират нужно просто запретить либо ограничить.
— Да дело твоё, — смеётся европеец. — Своя рука владыка. Даже на конференции пускать не будешь? Например, врачей?
— Вот врачей, возможно, пущу. Только на конференцию. Только туда и обратно. И из отеля не выпущу, — горячится араб под смех европейца.
Европеец дожидается, пока араб закончит смеяться, и продолжает:
— Слушай, ты сейчас так завёлся, что я даже не знаю, как тебя сейчас к своей выгоде склонять.
— А в чём вопрос?
— Да наши просили у тебя деликатно прозондировать, на что бы ты пленных поменял. Если вдруг…
Когда солнце таки скрывается за горизонтом, на пляже буквально в течение получаса становится не протолкнуться от семей то ли индусов, то ли пакистанцев, то ли и тех, и других.
— Блин, надо было тебя не слушать и не идти на городской пляж, — задумчиво говорит Лена, окидывая взглядом людей вокруг. — Надо было с территории отеля никуда не дёргаться.
— Как скажешь, — удивляюсь в очередной раз за сегодня, — но пока ничего не понял. У нас же в отеле сейчас на пляже пустота и скучно? Так хотелось хоть на народ живой посмотреть. Да и вон он, наш пляж ты же его отсюда видишь, — не понимаю причин недовольства Лены. — Просто отошли по берегу на километр или полтора?
— Сейчас поймёшь, — улыбается Лена. — Следи внимательно, в идеале, вообще иди в пяти метрах.
Лена встаёт, потягивается и идёт в воду в «лягушатник». Вода, кстати, полна каких-то мелких организмов или насекомых, которые то ли начинают светиться в темноте и сумерках, то ли просто отражают падающие отблески света с набережной.
Лена заходит в воду по грудь, и примерно в течение минуты с видом скучающих туристов вокруг неё образовывается неплотное кольцо из мужиков, которые стараются оказаться к ней в воде поближе.
Лена оборачивается, мужики делают вид, что хотели дальше купаться, а она идёт обратно ко мне.
— Теперь понял, почему надо было на наш пляж идти? — смеётся она.
— Блин, как-то неожиданно, — качаю головой от удивления. — И знаешь, главное, не ясно, что с ними делать: с одной стороны, никакой агрессии с их стороны. Я вижу. И ни малейших попыток как-то с тобой проконтактировать. Но с другой стороны, где-то неприятно. Чтоб сказать мягко. И пойти им по голове дать хочется. И вроде как не за что. Во блин… кто бы мог подумать…
Вселенец из магического мира в современный, слегка альтернативный, Казахстан. Вместе со всем "пакетом" возможностей среднего человека его мира, с которыми будет разбираться уже у нас.
Попадание в твой медицинский чип сознания учёного из более развитого мира, оказывается, автоматически проблем не снимает. Где-то даже наоборот: из-за многочисленных различий, прблемы могут только углубиться.
Ты ещё несовершеннолетний, один и выброшен на улицу. Но к тебе в медицинский имплант попадает на время сознание учёного из гораздо более развитого мира.
Что может изменить недоучившийся студент кафедры фарси, ушедший в армию на контракт, в новом для себя мире? Где первородные расы затеяли резню все против всех, а у него на шее висит несовершеннолетняя девчонка. Оставшаяся без родни, но наследующая за отцом.
Что может изменить недоучившийся студент кафедры фарси, ушедший в армию на контракт, в новом для себя мире? Где первородные расы затеяли резню все против всех, а у него впервые в жизни появилась мечта и кто-то любящий. Правда, это не человек, а метиска-дроу.
Попадание в твой медицинский чип сознания учёного из более развитого мира, оказывается, автоматически проблем не снимает. Где-то даже наоборот: из-за многочисленных различий, проблемы могут только углубиться.
Получив редкое и невостребованное образование, нейробиолог Кирилл Озеров приходит на спор работать в школу. Здесь он сталкивается с неуправляемыми подростками, буллингом и усталыми учителями, которых давит система. Озеров полон энергии и энтузиазма. В борьбе с царящим вокруг хаосом молодой специалист быстро приобретает союзников и наживает врагов. Каждая глава романа "Четыре месяца темноты" посвящена отдельному персонажу. Вы увидите события, произошедшие в Городе Дождей, глазами совершенно разных героев. Одарённый мальчик и загадочный сторож, живущий в подвале школы.
Штрихи к портретам известных и малоизвестных писателей: Александра Радищева, Гавриила Державина, Александры Смирновой-Россет, Николая Гоголя, Максима Горького, Важи Пшавела, Константина Паустовского, Александра Чехова, Андрея Платонова, Владимира Кобликова, Николая Островского, Евгения Винокурова, Сергея Сергеева-Ценского, Ильи Сельвинского, Николая Панченко, Евгения Евтушенко, Петра Вайля, Александра Мызникова, Валентина Берестова, Николая Любимова, Михаила Исаковского, Илья Эренбурга, Николая Бессонова и др.
Возможно, это наш мир, а может нам так только кажется. Эта Земля полна опасных загадок, о которых не стоит говорить. Впрочем, вы итак не узнаете о них, ведь не зря же работники «ОКС», «Х», «Надзора» и многих других скрытых ведомств рискуют жизнями, чтобы мир спал спокойно, как и Непобедимые твари Земли… Для ОКС настают тяжелые времена. На Западе «Х» готовит спецоперацию прямо в самом сердце своего давнего врага. Сектанты с неизвестными целями нарушают периметр «Заповедника 4». А в Москве, несмотря на запрет, вновь встречаются старые друзья.
Когда вы смотрите на море, вы видите поверхность, а не глубину.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Приговорённая» – захватывающая повесть в жанре киберпанк современного российского писателя Максима Дымова. Действия происходят в недалёком будущем. Земля, разрываемая войной и техногенными катастрофами, переживает начало новой эры. Уцелевшие города превратились в крепости, изолированные от враждебного внешнего мира. Их обитатели никогда не покидают эти саркофаги, ведь за их стенами идут постоянные боевые действия. Государства-крепости, объединившись в Альянс, уже пятнадцать лет ведут войну против общего врага – Легиона.
Книга третья. Продолжение истории о том, как навоевавшийся в предыдущей жизни герой пытается реализоваться в совершенно другой обстановке, принципиально не вспоминая о каких-либо боевых навыках, исключительно работая над своей социализацией.
Мирная семейная жизнь, как и личностное развитие, в плане нервотрёпки иногда способны дать фору самым острым приключениям. Особенно когда тебе есть за кого переживать кроме себя.
Продолжение истории о том, как навоевавшийся в предыдущей жизни герой пытается реализоваться в совершенно другой обстановке. Принципиально не вспоминая о каких-либо боевых навыках, исключительно работая над своей социализацией.