Догонялки - [2]

Почему никто из попаданцев ничего не говорит об ощущении полного бессилия при конфликте с клириками? Когда все твои мысли, планы, идеи вдруг сыпятся, разваливаются в труху. Из-за кое-какого… иерея. А ведь это неизбежно.

Попаданец занимается прогрессорством. То есть — меняет условия жизни людей. Это всегда связано с изменением социальных отношений, с изменением законов и обычаев. А они освящены церковью. И всякая попытка сделать что-то новое, как-то улучшить жизнь людей не традиционной раздачей милостыни, а трансформацией их труда и образа жизни, неизбежно сталкивает попаданца с церковниками.

Светские власти ещё как-то вменяемы, они могут оценить материальную пользу, приносимую инновациями. Но система, кормящаяся от идеологии, от «благодати божьей» имеет другие приоритеты. «Законы, данные от бога — вечны». Как: «коммунизм — истинен, потому что — правилен». Или — наоборот. Заклинания, приносящие прибыль.

Можно успокаивающе покричать:

— Да бог с ним, с богом! Оставьте его в покое. Проблемы же только в вас! В вашей трактовке Его законов, в вашей правоприменительной практике! Которая отнюдь не божественная и вечная, а — сиюминутная и сиюместная!

Но уже и эта, даже не попаданская, а чисто реформаторская мысль, вызывает сомнение в умах и смущение в душах… А главное, заставляет усомниться в эквивалентности понятий: «абсолютная истина» и «сосуд с благодатью».

В последние годы второго тысячелетия уровень доверия граждан Финляндии к церкви составлял 85 %. Столько же составлял уровень негативного отношения к русским. Это связано? — Да. Именно в финской лютеранской церкви я услышал фразу пастора, вернувшегося из турне «по родному краю» — по Карелии:

— Господь велел прощать. Но я никогда не прощу русским сожжённого родительского дома.

Люди верят в бога. «Правда у бога». Люди верят служителю божьему. Не как равному, не как человеку, которому «свойственно ошибаться», а как «мегафону господа». «Матюгальнику всевышнего». А он, по общечеловеческому свойству, «толкает в массы» свою собственную, личную или корпоративную, точку зрения. И она, вольно или невольно, осознанно или нет, выдаётся им как «слово божье». Как все другие тексты, которые он произносит в церковной службе.

И именно так и воспринимается прихожанами. Хотя бы просто потому, что есть устойчивый рефлекс: вот этот человек, вот так одетый, вон с того места, вот с такой интонацией… изрекает божественные истины. Всегда. Безусловный рефлекс, как — глотание. Глотают. И — благостно причмокивают.

«Да придет царствие твоё на землю мою» — это святая молитва или слоган нациста? Разница-то всего в одном дополнительном словечке из трёх букв.

Кто-нибудь просчитывал корреляцию между ростом действующих православных храмов в России и числом преступлений на национальной почве? Соотношение динамик изменения роста числа посетителей пятничной молитвы в Египте и разгромленных коптских церквей?

Обскурантизм, ксенофобия, «ложь во благо» — это естественные продукты церковной деятельности. Они проистекают из церкви, как миро из мощей святого Дмитрия Солунского — веками. Ибо церковь всегда претендует на абсолютную истину. А всякое иное, новое — человек ли, вещь ли, идея или обычай — прежде всего воспринимаются как ложные. «Этого нет в наших священных книгах, значит — от лукавого». Нет не в книгах — в их понимании этих книг.

Раввины в 21 веке аргументировано показывают, что и количество звёзд в нашей вселенной, и особенности генетики однояйцевых близнецов описаны «ещё тогда». И «вся мудрость мира» — там же. А сколь много безусловно точных и абсолютно очевидных предсказаний, например, колебаний цен на нефть — находят в Евангелиях!

Но, безусловно, самой пророческой книгой является Коран. Дословная запись бреда психически нестабильного человека, постоянно падавшего то в нервные, то просто — в голодные обмороки, позволяет предсказывать всё. Но — потом. Так и хочется спросить:

«Где ж ты раньше был?

Целовался с кем?

С кем себе и Ему изменял?».

Четвёртый халиф Омар приказал сжечь знаменитую Александрийскую библиотеку:

— Если в этих книгах то же самое, что в Коране — они не нужны. А если иное — вредны.

И он-таки был прав! Всякий другой, «неканонический» бред, для кормящихся с данного — вреден.

Безусловно, отсекаются и носители иных идей, обычаев. Костры из книг, костры из людей, каменная крошка из статуй…

Сталин запретил браки советских граждан с гражданами других государств? — Так он был крайний либерал! «Церковный Устав Ярослава» запрещает не только браки, но и вообще — секс, не только с иноземцами, но и с иноверцами даже из числа жителей «Святой Руси». «Нельзя! А вдруг понравится? А там и веру переменит…».

Что может более «иным», чем «попаданец»? Даже веруя — он верует не так. Ведь и догматы, и ритуалы, и практика — изменились к тому времени, из которого он спопадировал. Его вера, даже искренняя, даже «одноимённая» с туземной, выглядит как карикатура, как кощунство, как богохульство. В те же слова он вкладывает иные смыслы. А задаваемые им вопросы и предлагаемые ответы приводят окружающих в смущение. Даже не сутью своей, но просто возможностью: не так — спросить, не так — ответить. Не сакрально-актуально, не так, как принято «на текущий момент».