Догоните Иноходцева! - [5]

Екатерина Матвеевна Вальку тоже похвалила, сказав, что с такой фантазией из него может получиться хороший художник.

Когда Лёва и Валя шли домой, они смотрели на окружающее совершенно иначе.

Лёва смотрел на желтеющие листья и видел, что они не просто жёлтые, а с массой оттенков — от зеленовато-салатовых до рыже-коричневых. И красные листья — тоже не только красные. Словно весь мир стал намного разноцветнее. Или он всегда был таким, просто Лёвка наконец смог это заметить. Увеличил разрешение изображения, так сказать, и увидел маленькие пиксели окружающего пространства.

— Я прямо другими глазами на всё теперь смотрю… — вдруг сказал идущий рядом Валька, рассматривая какой-то листок.

— Ага, я тоже…

— Никогда не думал, что лист рябины так похож на сороконожку…

— Что? Ты о чём? — удивился Лёвка.

— Ну вот же! Настоящая сороконожка, только ножки очень толстые. Вон то дерево на петуха похоже… А скамейка — на таксу.

Оказывается, Валька тоже видел мир по-новому. Только абсолютно по-своему новому.

Глава 3. Хамелеон

В четыре часа намечался футбольный матч между пятым «А» и пятым «Б». Лёвка и Валька побежали домой переодеваться. Времени было достаточно, и они решили сначала вместе заскочить к Вальке, а потом к Лёвке.

Но уже в Валиной квартире их ждала засада.

Переодевшегося и метнувшегося к входной двери Вальку перехватила его мама, выходя из кухни, где что-то кипело и шкворчало.

— Уроки сделал? — грозно спросила она, вытирая руки кухонным полотенцем.

Валька замер у самой двери. Вопрос был похож на пулю, доставшую героя в самый последний момент.

Лёвка тоже занервничал.

— Сделал! — уверенно соврал Валька.

— Да? — недоверчиво прищурилась мама.

— Точно-точно. Нам вообще сейчас мало задают. А математичка болеет.

— Понятно. А по литературе что проходите? — не унималась мама.

Валька напрягся и чуть было не выронил горсть печенья, которое успел схватить со стола. Что же они проходят по литературе? В учебнике был изображён какой-то мужик с бородкой и в пенсне. Валька помнил, что хотел подрисовать ему усы побольше, но русичка вовремя заметила и не позволила «издеваться над классиком».

— Чехова проходим, — выручил друга Лёвка, которому уже не терпелось бежать на поле.

— Вот видишь, другие помнят, а ты — нет, — вздохнула мама.

Лёвка призадумался. Не навредил ли он другу своей подсказкой? Но ждать, когда Валя вспомнит то, чего никогда не знал, больше не было сил.

— Я тоже помню, что Чехова… — буркнул Валька. — Я просто сказать не успел. Я видел — у него борода и очки на носу.

— Очки у него… А какое произведение Чехова вы проходите?

— Этого, как его… — наморщил лоб Валька.

«Любят же эти мамы докопаться до человека… — подумал Лёвка. — Ей бы следователем работать!»

Валька никак не мог справиться с названием, и Лёвка тихонько подсказал: «Хамелеон». Совсем недавно он читал в энциклопедии про хамелеонов, про то, как они умеют прятаться, меняя окраску, и на литературе сам удивился, что название совпало.

— Хамелеон, — повторил Валька.

— Это ты тоже сам вспомнил или только после подсказки? — ехидно спросила мама.

— Почти сам, — почти честно сказал Валька.

— А рассказ-то ты читал?

— Читал, — усиленно закивал Валька.

— Марина Александровна, нас там ребята ждут… мы в футбол договорились… — жалобно протянул Лёвка.

— Ребята подождут, — заверила мама. — У вас ещё лет пять впереди, наиграетесь в футбол. А уроки — это важно. Если запустите, потом не наверстаете.

Из-за двери высунулась Яся, Валькина сестра. Яся ходила в подготовительную группу детского сада и считала себя уже совсем большой девочкой.

— А кто такой хамелеон? — спросила она, тряхнув тёмными пушистыми косичками.

— А вот сейчас нам Валентин и расскажет, что там Чехов писал про хамелеона, — заверила её мама.

Переход на полное имя ничего хорошего не предвещал.

— Так про что там рассказ-то?

Мама скрестила руки на груди и прислонилась плечом к косяку.

Судя по всему, она могла так стоять часами.

«Кариатида», — некстати вспомнилось Лёвке изображение из учебника истории. В Древней Греции некоторые столбы, то есть колонны, изображали в виде женских фигур. Валина мама вполне подошла бы на эту роль. А тут ещё и Яся, посмотрев на маму, тоже сложила свои пухлые ручонки и подпёрла другой косяк.

Лёвка чуть не засмеялся, глядя на эту картину. Но смеяться было категорически нельзя — никто бы его не понял, только хуже стало бы. Он подумал, что если бы эти два взгляда, мамы и сестры, сфокусировались на нём, Лёвке, то его бы уже испепелило, а вот Валька привык, его так просто не возьмёшь. Впрочем, стоять безмолвным свидетелем семейной сцены Лёвке тоже не нравилось, но, что поделать, не бросать же друга в беде.

Валька осознал, что битва почти проиграна, футбола не будет, а будет… сплошной «Хамелеон» Чехова до самой ночи.

Случись такой казус в классе, уже через несколько секунд последовал бы решительный приговор русички: «Садись, Ветров, два!»

Но дома — это вам не в классе. Мама настроена решительно. И Яська ещё рядом стоит, смотрит.

«А, будь что будет!» — подумал Валька и произнёс:

— Вам что, весь рассказ пересказывать?

— Весь, — отрезала мама.

— Ну ладно… — Валька вздохнул. — Вот пошли два мальчика в зоопарк…