Догмат искупления в русской богословской науке - [31]

. «Ваши выводы и наблюдения, — повторил профессор Муретов на диспуте, — прекрасно выясняют истинный смысл наиболее важных догматических терминов, вскрывая высоту и чистоту заключенных в них нравственных понятий»[384].

«Устойчивость автора в строго православных взглядах на предмет» отметил и другой его оппонент, профессор И. Корсунский[385].

На выводы и заключения автора как на авторитет неоднократно ссылались впоследствии другие исследователи[386].

Поэтому при изучении обоснованности «юридического» понимания искупления Священным Писанием чрезвычайно важно проверить на основании этого авторитетного исследования точный смысл приводимых для этого текстов.

Все эти места рассмотрены автором в первой главе второй части его работы «Явление правды Божией», и он не находит в них того содержания, которое требуется для «юридического» истолкования сущности искупления[387].

В. Н. Мышцын в своей работе устанавливает точный смысл выражений, употребляемых апостолом Павлом.

Понятиями, необходимыми для правильного разумения цитируемого места из третьей главы Послания к Римдянам, будут понятия «правды Божией» и «жертвы умилостивления ».

Первое — 6iKaio[388].

Второе — ttaxaif)piov (в русском переводе «умилостивление») — следует переводить как «очищение», как производное от глагола Шкжеабои. «Многие комментаторы, — говорит автор, — и систематики Посланий апостола Павла, основываясь на классическом употреблении этого слова, думают, что оно и в данном месте выражает умилостивление Божества, устранение гнева Его, перемену в Его внутреннем настроении и отношении к человеку. Вследствие этого и самое очищение грехов понимается как перемена только в отношении Бога к людям, простое прощение грехов при их существовании, и имеет, таким образом, значение акта объективного и «юридического», то есть совершающегося не в человеке, а в Боге, в Его сознании. Однако это мнение совершенно опровергается на тех же филологических основаниях… Правда, это слово у Гомера всегда, а у позднейших классических писателей большей частью имеет характер религиозный и значит «делать (богов) благосклонными», «располагать в свою пользу», «оказывать милость», «умилостивлять». Но замечательно, что в то время как у греков объектом Шхокеабои почти всегда является божество, в Священном Писании, напротив, Бог никогда не бывает объектом этого действия, то есть Его имя никогда не ставится в форме винительного или дательного падежа — лица; следовательно, оно никогда не значит «умилостивить Бога», как это всегда у классиков… Поэтому ШкжеоЭси значит в Священном Писании не «умилостивлять», а «очищать», так как умилостивлять грехи и грешника нельзя и умилостивляющим не может быть Бог. Отсюда ttax[389].

Таким образом, явление правды Божией через веру в Иисуса Христа (см.: Рим 3, 21—23) следует понимать как явление в людях действительной праведности, полученной от Бога даром по благодати искуплением во Христе Иисусе (см.: Рим 3, 24).

А показание правды Божией в прощении грехов (см.: Рим 3, 25) заключается в том, что грехи прощаются не после умилостивления за них Бога, а после действительного очищения их Богом. И Кровь Иисуса Христа является не жертвой умилостивления, а жертвой очищения грехов грешника.

Можно было бы, следовательно, так перефразировать выражение архиепископа Филарета (Гумилевского): «Правда Божия явилась в том, что простила людей не иначе, как очистив их Кровию Иисуса Христа».

Такое же значение очищения грехов, а не умилостивления за грехи в искуплении имеет слово Шхацос; и производные от него в других местах Священного Писания (см.: 1 Ин 2, 2; 4, 10; Евр 2, 17), то есть также не имеет такого смысла, который приписывается ему при «юридическом» понимании искупления[390].

Аналогичное значение имеет и понятие аяоАдЗтрсоац, которое значит «искупление, освобождение посредством выкупа, именно, от греха и его следствий — гнева Божия и смерти»[391]. Чисто грамматически нельзя получение выкупа относить к Богу или Его правосудию. «Так как пленяющим человека является не гнев Божий, а сам грех, то понятно, почему апостол никогда не употребляет это слово (Алгсросо) в действительном залоге»[392].

Цель смерти Христовой — избавить нас от всякого беззакония и очистить Себе народ особенный (Тит 2, 14). Интересно, что то слово Ал>трсЬаг|та, которое в других местах переводилось «искупить», переведено здесь «избавить», по его действительному смыслу.

Точно так же на основании филологического анализа автор считает неправильным понятие примирения Бога с человеком: «Конструкция глагола здесь совершенно противоположна классической, как и конструкция МокеаЭои. Если у греков объектом какШласпу, т. е. «примирения», является Бог, а субъектом человек, то у апостола, напротив, субъектом Бог, а объектом человек. Не человек, по нему, примиряет Бога с собою, а Бог человека. Следовательно, примиряется не Бог, а человек, Бог же есть Тот, Кто примиряет человека, и Тот, с Кем примиряется человек»