Догмат искупления в русской богословской науке - [32]
Также и смерть, по мысли апостола, является не «юридически» налагаемым наказанием, возмездием за грех, а его следствием. И ссылка: возмездие за грех — смерть (Рим 6, 23) недостаточна, так как русский перевод неточно передает греческое слово ovj/covia и мысль апостола[394]. Это слово означает, собственно, плату за работу, «жалованье», как и переводится в единственном тексте Нового Завета, где оно еще употребляется: довольствуйтесь своим жалованьем (Лк 3, 14).
В 6–й главе Послания к Римлянам апостол говорит о рабстве, или работе, греху со стороны грешника (см.: Рим б, 16—17, 20). Плата греха (genitivus — Trfca^aprlaq), а не возмездие за грех — смерть. Значение этого текста соответствует смыслу слов апостола Иакова: сделанный грех рождает смерть (Иак 1, 15).
Таким образом, выясняется ошибка вышеприведенного «юридического» толкования указанных мест Священного Писания. Эту ошибку автор устанавливает чисто филологическим анализом текста и видит ее в перенесении в учение апостола Павла классического значения отдельных слов без внимания к конструкции речи.
«Перенесение классических конструкций и значения слов на почву библейскую, и в частности на учение апостола Павла, есть, в сущности, внесение в него элементов классически–языческого миросозерцания»[395].
Как уже было ранее упомянуто, профессор Мышцын относил свое исследование «к области библейского богословия» — специальной дисциплине, имеющей несколько узкое, но от этого не менее важное значение для богословия вообще и для догматики в частности, так как для того чтобы сделать правильный догматический вывод (синтез) из ряда текстов, находящихся в различных местах Священного Писания, следует предварительно путем тщательного анализа установить значение отдельных речений для точнейшего уразумения их догматического смысла.
Выводы профессора Мышцына имеют чрезвычайно важное, если не решающее значение для понимания библейского учения об искуплении.
В отзывах рецензентов (см. выше) выводы эти уже были внимательно проанализированы, но в самом значении этих выводов заключается требование максимальной осторожности в их оценке.
Обращает на себя внимание следующее: если выводы эти правильны, то отдельные речения в синодальном (русском) переводе Нового Завета были переданы неправильно. Но и до появления рассмотренного исследования можно было видеть, что в передаче этих речений синодальный перевод отличается от принятого в богослужебном употреблении славянского текста. Исследование же профессора Мышцына устанавливает большую точность передачи рассмотренных текстов в переводе славянском, а не синодальном.
Не имея оснований ставить вопрос о сравнительном достоинстве этих двух переводов, автор ограничивается в настоящем исследовании только изучением вопроса, как он отразился в русской богословской науке, о переводе греческих слов ttaxaxripiov, Шхацо<;, Шхакеавт — терминов, имеющих в «юридическом» истолковании догмата искупления центральное значение. Как уже отмечалось, термина «удовлетворение» в Священном Писании нет, ошибочность перевода itaxaxf|piov —itaxa^ioq как «умилостивление» показывает, что и равнозначного понятия — «умилостивление» — в Новом Завете также не имеется.
Часто высказывалось мнение, что последняя редакция русского синодального перевода принадлежит митрополиту Московскому Филарету (Дроздову). Это не совсем точно. Отдельные книги Нового Завета были распределены для перевода между духовными академиями. Текст перевода представлялся Святейшему Синоду. «В Святейшем Синоде пересмотр академических переводов происходил в следующем порядке: члены Синода и присутствующие в оном разделяли между собою по частям книгу, следующую к пересмотру, и вносили свои части в общее собрание со своими замечаниями; один из членов, протопресвитер В. Б. Бажанов, делал общий свод и держал редакцию текста, установленную общим рассуждением. По пересмотре перевод был препровождаем митрополиту Филарету, который делал свои исправления с указанием во многих случаях и оснований их. Эти исправления и замечания еще раз были предметом общего суждения в Святейшем Синоде»[396]. Следовательно, последняя редакция принадлежала Синоду, который не всегда принимал исправления митрополита Филарета.
В цитированном издании приведены все те места Нового Завета, на которые были сделаны замечания, в редакции, представленной академиями и предложенной митрополитом Филаретом.
Классический, как его назовут сторонники «юридической» теории, текст (Рим 3, 25) был переведен Московской академией: «в очистилище, даруя очищение в Крови Его чрез веру, чтобы показать правду Свою, по невзысканию за грехи, совершенные прежде».
Перевод митрополита Филарета: «в жертву, очищающую Кровию Его через веру, к показанию правды Его, для прощения соделанных прежде грехов»[397].
Следовательно, «переводной комитет» Московской академии и митрополит Филарет Шхот|рюу переводили как «очищение», усваивая «жертве» или «Крови» Христовой действие очищающее — грехи, а не умилостивляющее — Бога
