Дочки-матери - [32]

Тем не менее никому ничего говорить он пока не стал. Просто чтобы не путать друзей еще сильнее. Никита понимал, что, кроме него и, пожалуй, Яны, никто больше не разбирается в этой тонкой материи мироздания, и решил сначала выстроить в ровный ряд мысли самостоятельно, а потом уже рассказывать остальным.

Первым делом он позвонил Лере, попросил выяснить, не мог ли крестик принадлежать погибшей Юлии, и та перезвонила ему буквально через пять минут, заверив, что никакого крестика у троюродной сестры не было. Это в один голос утверждали и ее мать, и сестра. Юля не была ни религиозной, ни любительницей украшений, а на шее так и вовсе ничего не носила. Когда-то в детстве она едва не задушилась по неосторожности, зацепившись цепочкой за забор, и с тех пор у нее появился панический страх. Она даже свитера с высоким горлом не любила и шарфы зимой не завязывала: не переносила ощущения малейшего давления на шею.

Олеся и Марина, попутчицы Юли, тоже заверили, что никаких крестиков не теряли. В то, что его мог потерять кто-то из спасателей, Никита и вовсе не верил: не та у них работа, чтобы носить подобное на шее, да и экипировка такая, что если бы что-то и сорвалось, то затерялось бы в одежде. Оставался еще случайный помощник, парень по имени Олег Добронравов. С ним все равно следовало поговорить, вот этим Никита и решил заняться.

Олег работал инструктором в фитнес-центре и разрешил приехать прямо сейчас, поскольку его смена начнется в три часа дня, а до этого он еще успеет уделить Никите полчаса. Они встретились в кафетерии на первом этаже фитнес-центра. Олег уже успел переодеться для работы, а потому Никита почти сразу понял: если уж этот парень не смог вытащить Юлию из машины, значит, ремень безопасности действительно был заблокирован. Олег был высоким, мускулистым, с сильными тренированными руками и смелым открытым взглядом.

– Я в ту ночь с работы поздно возвращался, – начал рассказывать парень, даже не выяснив толком, кто такой Никита и зачем ему ворошить историю полугодичной давности. – Наш клуб работает до часу ночи, а живу я за городом, вот как раз той дорогой и езжу. Подъезжаю к мосту и вижу, что внизу что-то происходит. Машина уже под воду ушла, ее я бы и не разглядел, но увидел барахтающегося человека. На обочину съехал, подбежал ближе, а там девчонка. Я думал, она тонет, в воду прыгнул, подплываю к ней, а она и говорит, что внизу машина и там человек заперт. Я нырнул. Вторая девчонка уже смогла водительскую дверь открыть и пыталась вытащить водителя. Увидев меня, она сразу отплыла, чтобы, значит, я попробовал. Но ремень там намертво заело. Кнопка нажимается, но будто держит его кто. Девчонка-водитель еще живая была, знаете… – Впервые с начала рассказа голос Олега дрогнул. – Мне ее глаза до сих пор по ночам снятся, – тихо признался он. – Она смотрела на меня с такой надеждой, а потом… вдохнула и обмякла сразу. Я первой показал, мол, всплывай, пока сама не нахлебалась, сам остался, все еще пытался вытащить водителя. Я медбрат по образованию, думал, если вытащу, смогу откачать. Вода холодная, там несколько минут запаса было. Но не смог. У самого уже тело от холода сводить начало, но я все равно всплывал, глотал воздух и возвращался, пока спасатели не приехали. К тому времени спасать девчонку было поздно.

Никита наконец смог поймать за хвост ту мысль, которая после вчерашнего совещания острым гвоздем засела в его голове, но никак не поддавалась оформлению.

– Олег, вы говорите, что заметили барахтающегося в воде человека еще в машине, – медленно начал он, формулируя, чтобы не обратить свидетеля против себя неосторожной фразой, которую тот может принять за недоверие. – В ту ночь светила яркая луна?

– Не, – Олег, похоже, не заметил подвоха, – вообще шел не то мелкий дождь, не то мокрый снег. Температура была чуть выше нуля. Я ж говорю, окоченел в воде очень быстро, хотя я тренированный.

– А фонари? Они горели?

Лосев еще вчера сказал, что не горели. Это же подтвердил и Олег.

– Тогда как вы могли заметить человека в воде?

Вот теперь парень удивленно посмотрел на него. Похоже, до этого момента он вообще не задумывался, как и что видел.

– Слушайте… – Олег поскреб ногтями подбородок. – А ведь и в самом деле. Я думал, что сначала заметил человека в воде, а потом уже сломанное ограждение. Выходит, было наоборот?

Никита был уверен, что, даже если бы было наоборот, увидеть человека в воде Олег все равно не мог. Не светили туда фары машины, как-то так исторически сложилось, что они светят прямо на дорогу, а не по сторонам.

– Допустим, – не стал спорить он. – Но вы говорите, что до сих пор помните лицо водителя. Была ночь, накрапывал дождь, машина лежала на дне реки. Как вы могли там что-то разглядеть?

К счастью, Олег больше внимал его тону, а не смыслу слов, поэтому не подумал, что Никита пытается поймать его на лжи, понимал, что тот тоже искренне удивлен и хочет разобраться в произошедшем.

– Там было светло, – наконец произнес Олег. – Не знаю, как это объяснить. Когда я нырнул, в воде было светло. Не как днем, но я все видел. Я даже видел этот чертов замок, который никак не расстегивался. Видел лицо девушки. Я все видел. А когда уже вынырнул, стало темно. И когда спасатели приехали, было темно, они еще прожекторы включали. Как такое может быть?