Дочери войны - [6]
– Мы с Элен хотим примерить шляпы нашей маман, – сказала Флоранс, взглянув на Элизу, которая вытирала с губ хрустящие крошки. – Хочешь присоединиться?
Элен с Элизой отправились на чердак искать шляпы. Флоранс осталась на кухне мыть посуду. Пространство кухни с примыкавшими к ней кладовой и прачечной, со шкафами, покрашенными в голубой цвет, старинным сосновым столом и разномастными стульями было сердцем дома, любимым местом Флоранс.
Из просторной прихожей на первом этаже широкая лестница вела наверх. Гостиная тоже находилась внизу. Мать настаивала, что это помещение нужно называть именно так, хотя сестры обычно называли его просто общей комнатой. Там стояло пианино. Элен редко садилась за изрядно расстроенный инструмент. Местный настройщик ушел на войну еще в тридцать девятом. С общей комнатой соседствовала другая, поменьше. В ней девушки занимались шитьем. Была еще одна комната, в прошлом людская, имевшая выход на лестницу для слуг.
Впервые приехав сюда, сестры повесили на окна полосатые бело-голубые шторы, соорудили красивые абажуры и разноцветные диванные подушки. Однако все это убранство не гармонировало между собой. В комнатах сестер классические яркие персидские ковры, купленные матерью много лет назад, скрывали под собой рассохшиеся дубовые половицы. Пол в гостиной – она же общая комната – был устлан более спокойными по расцветке обюссонскими коврами с изящным цветочным орнаментом.
Со второго этажа на чердак вела другая лестница. Но прежде чем подняться на пыльный чердак и заняться поисками материнских шляп, Элен пришлось освобождать ее от разного хлама. Только после этого они с Элизой вступили в пространство чердака. Ко времени их приезда он уже был изрядно забит всевозможным старьем. Сестры лишь иногда заглядывали сюда в поисках старых книг и журналов и не испытывали желания наводить здесь порядок. Поиски шляп решили начать с пары массивных сундуков; не исключено, что шляпы находились там. Подняв крышку первого сундука, Элен увидела множество предметов кухонного обихода, и никакого намека на шляпы. Это ее не обескуражило. Она извлекла из сундука желтый эмалированный кувшин со ржавчиной по краям, набор полосатых желто-синих чашек, из каких пьют кофе с молоком, две старинные тарелки под колбасу, набор из шести голубых эмалированных коробок под специи, типично французскую масленку и несколько керамических предметов ручной работы. Последним Элен вытащила фарфоровый ночной горшок, по краям которого тянулись розовые цветочки.
– Розы. Какая прелесть! Жаль, что их аромат не может заглушить запах.
Сестры засмеялись.
– Смотри-ка… – Элиза наклонилась над сундуком. – Тут еще полно разных медных штучек.
Она подала Элен медный кофейник, старинную кофеварку, большую кастрюлю для варенья и чайник.
– Флоранс будет в восторге, когда отчистит эти сокровища.
– Флоранс обожает любую старину, – усмехнулась Элен, продолжая рассматривать содержимое сундука.
Но, по правде говоря, она очень ценила работу Флоранс в саду и на кухне. Большинство того, что они ели, было выращено руками младшей сестры. Она же готовила им завтраки, обеды и ужины, варила потрясающее клубничное варенье и душистое мыло. Мясо, макароны, сахар и хлеб отпускались строго по карточкам, но пока нацисты не реквизировали их припасы и не знали о существовании таковых, сестры питались довольно сносно. Семенной картофель Флоранс прятала в прачечной под бочкой с водой. Вне дома у нее были устроены тайники для яиц и других ценных продуктов. Это считалось преступлением, за которое ее могли арестовать. Мужчины получали талоны на сигареты и по четыре литра вина в месяц, зато шоколад ценился на вес золота. Элен отдала бы что угодно за плитку шоколада. Сливочное масло было трудно достать, но Флоранс делала свое, из козьего молока, довольно жидкое, зато без примесей. Она варила и домашний сыр, а из выращиваемых трав делала лекарства, за что сестры любовно называли ее маленькой ведьмой.
Элиза достала из сундука старинную миску и керамический кувшин для вина.
– А это пригодится мне в кафе.
– Ты его снова открываешь?! – воскликнула Элен. – Я и не знала. Тебе не кажется, что это безумие?
– Безумием было бы не открыться, – ответила Элиза, выдержав взгляд сестры, и быстро сменила щекотливую тему. – Давай сложим все это в корзины. Я сбегаю вниз.
С нарастающим беспокойством Элен смотрела, как Элиза пробирается к двери, и молилась, чтобы сестра сошла с опасной дороги или хотя бы занималась только кафе и больше ничем. Желая отвлечься, Элен выдвинула верхний ящик старого комода. Внутри лежали аккуратно сложенные ветхие простыни, синее шерстяное одеяло и не менее ветхие полотенца. Второй ящик был заполнен таким же тряпьем, зато в третьем она обнаружила что-то красное и блестящее, завернутое в выцветшую упаковочную бумагу. Осторожно ее развернув, Элен даже присвистнула, увидев малиново-красное шелковое платье. Она провела пальцами по материи, затем подняла платье и приложила к себе. И тут же его подол распался на десятки колышущихся лоскутов. Низ платья был варварски искромсан.
– Боже милостивый, где ты это откопала? – спросила вернувшаяся Элиза, просунув голову в дверь.
Николь – наполовину француженка, наполовину вьетнамка, дочь торговца шелком, живущего в Ханое накануне краха французского господства в Индокитае. Ее отец оставляет семейное предприятие старшей дочери Сильвии, младшая же – легкомысленное создание, по мнению родных, – по достижении совершеннолетия получит только старый магазин. С детства Николь убеждена, что сестра презирает ее за азиатские черты лица; таких полукровок, как она, в городе осыпают насмешками и бранью. Когда ей кажется, что она встретила свою любовь, старшая сестра вдруг переходит ей дорогу… Николь узнает правду о том, кем же на самом деле является ее избранник, и понимает, что отныне ее жизнь расколота надвое.
1930 год, времена британского колониального владычества в Индии. После гибели мужа Элиза решает посвятить себя карьере. Молодая вдова – талантливый фотограф, и когда ей предлагают на год отправиться в Индию, чтобы запечатлеть сцены из жизни правящей династии в одном из княжеств, она с готовностью хватается за эту возможность проявить себя. Элиза не подозревает, как круто поездка изменит ее судьбу. И какой трудной эта судьба окажется. Индия полна контрастов и противоречий, многое здесь вызывает восторг, многое повергает в ужас.
1920-е годы. Девятнадцатилетняя англичанка Гвен выходит замуж за Лоуренса, обаятельного владельца огромной чайной плантации на Цейлоне. Гвен приезжает к мужу, полная надежд и планов на будущее. Но жизнь на Цейлоне, вопреки ожиданиям, оказывается не столь радужной. Недовольство рабочих. Злопыхательство соседей. Козни невестки. Но самое главное – покрытая мраком история смерти первой жены Лоуренса. Почему все так старательно скрывают обстоятельства ее гибели? Кто похоронен в безымянной могиле в лесу? Столкнувшись с тайнами прошлого своего мужа, Гвен оказывается перед трудным выбором… Запоминающийся, нежный портрет женщины, вынужденной выбирать между супружеским долгом и материнским инстинктом… Впервые на русском языке!
Переломный момент в ходе Второй мировой. Начиная с 1943 года силы антифашистской коалиции постепенно вытесняют гитлеровцев из Италии, однако те неохотно сдают свои позиции, угрожая мирным жителям карательными операциями за любое содействие Сопротивлению или войскам союзников. Солдаты немецкой части, отступающей через Тоскану, размещаются на постой в деревне Кастелло, рядом с виллой графини Софии де Корси, и если нацисты узнают о том, что спрятано на вилле и кто здесь скрывается, графине и ее близким несдобровать.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге четыре повести. «Далеко от войны» — это своего рода литературная хроника из жизни курсантов пехотного училища периода Великой Отечественной войны. Она написана как бы в трех временных измерениях, с отступлениями в прошлое и взглядом в будущее, что дает возможность проследить фронтовые судьбы ее героев. «Тройной заслон» посвящен защитникам Кавказа, где горный перевал возведен в символ — водораздел добра и зла. В повестях «Пять тысяч миль до надежды» и «Ветер удачи» речь идет о верности юношеской мечте и неискушенном детском отношении к искусству и жизни.
Изустная история вьетнамской войны от тридцати трёх американских солдат, воевавших на ней.
В книге активный участник Великой Отечественной войны, ветеран Военно-Морского Флота контр-адмирал в отставке Михаил Павлович Бочкарев рассказывает о суровых годах войны, огонь которой опалил его в битве под Москвой и боях в Заполярье, на Северном флоте. Рассказывая о послевоенном времени, автор повествует о своей флотской службе, которую он завершил на Черноморском флоте в должности заместителя командующего ЧФ — начальника тыла флота. В настоящее время МЛ. Бочкарев возглавляет совет ветеранов-защитников Москвы (г.
Книга документальна. В нее вошли повесть об уникальном подполье в годы войны на Брянщине «У самого логова», цикл новелл о героях незримого фронта под общим названием «Их имена хранила тайна», а также серия рассказов «Без страха и упрека» — о людях подвига и чести — наших современниках.
Роман Робера Мерля «Уик-энд на берегу океана», удостоенный Гонкуровской премии, построен на автобиографическом материале и описывает превратности солдатской жизни. Эта книга — рассказ о трагических днях Дюнкерка, небольшого приморского городка на севере Франции, в жизнь которого так безжалостно ворвалась война. И оказалось, что для большинства французских солдат больше нет ни прошлого, ни будущего, ни надежд, а есть только страх, разрушение и хаос, в котором даже миг смерти становится неразличим.