Дочь Волдеморта - [418]

Вроде как Шарлин Эйвери тоже нередко трансгрессировала к Лонгботтомам из Афин, куда ее выслал отец, и Рабастан Лестрейндж подозрительно часто наведывался в гости. Судя по всему, вся эта компания условилась тайно повторить эксперимент Шарлин, чтобы вернуть разум Фрэнку – но теперь в роли катализатора должен был выступать мистер Лестрейндж, и он, видимо, согласился.

Возможно, Лонгботтомы вернули бы себе полное счастье, но их планам не суждено было осуществиться – ведь никто не знал, как с этим надлежало поспешить.

Однако, хоть Фрэнк Лонгботтом, ввиду событий, о которых будет сказано далее, так и не смог подвергнуться интенсивной терапии Шарлин Эйвери и остался в своем плачевном состоянии, всё же каждый представитель этой достойной фамилии был безмерно и преданно благодарен целительнице за то, что она сделала для них.

Девочку, которую в июле 2014 года родила Невиллу Полумна, назвали Алисой Шарлин – в честь возродившейся для жизни бабушки и в честь тетки, сотворившей это чудо. Мисс Эйвери стала ее крестной и всегда оставалась лучшим другом семейства Лонгботтомов.

* * *

Была ночь. Гермиона поздно возвращалась от Тэо.

Она выбралась из камина в гостиной, ибо недавно заблокировала все остальные и наложила на территорию антитрансгрессионные чары в целях безопасности. Из‑за этой каминной решетки тоже можно было выйти, не поднимая тревогу, только если знаешь специальное заклинание.

Зáмок спал. Мерцающие стрелки больших напольных часов сомкнулись на цифре три.

— Люмос! – прошептала леди Малфой и при неясном свете палочки вышла в коридор, откуда стала осторожно подниматься по ступеням лестницы.

На верхней площадке она наступила на какую‑то труху, захрустевшую под подошвами туфель. Гермиона удивленно нагнулась – блестящий порошок посверкивал в свете волшебной палочки. Он походил на раскрошенный лед.

Ведьма смяла пальцами щепотку и тихо охнула от боли. Из сильно порезанной кожи на пол закапала кровь. Стеклянная крошка!

Леди Малфой попыталась высосать микроскопические осколки из ранок и сплюнула кровавую пену.

Похожий на дорожку инея след уходил по коридору к одной из гостевых спален. Затаив дыхание, Гермиона подошла к закрытой двери и прислушалась – оттуда доносились тихие шорохи и пробивалась тусклая полоска света. Сжав палочку, она распахнула дверь.

И обмерла.

На какой‑то миг ведьме показалось, что она всё еще пребывает в сизом тумане Тэо, что это его неверные клубы породили страшное видение.

Стены скудно освещенной единственной свечой комнаты были исписаны кровавыми буквами, складывавшимися самыми немыслимыми способами в одно единственное слово – «домой». Генриетта, похожая в своей длинной белой ночной рубашке на призрак, была вся заляпана бурыми пятнами, ее маленькие руки, истертые почти до кости, напоминали сырой фарш. Но девочка продолжала обмакивать их в стеклянную крошку, которой тут было еще больше: она устилала весь пол и горками высилась на столах и комодах, – и остервенело елозить по стенам, выводя всё те же четыре кривые печатные буквы[153].

Генриетта даже не обернулась к вошедшей матери, которая застыла, парализованная ужасом, на пороге комнаты.

Глава XL: Хоркрукс пробуждается

— Етта! – вскрикнула женщина спустя долгие мгновения, показавшиеся ей целой вечностью, и метнулась к ребенку, падая на колени в стеклянную крошку, перемешанную с кровью. – Етта! Что ты делаешь?! – Она схватила девочку за запястья, раня пальцы и задыхаясь от ужаса.

— Я. Хочу. Домой, – раздельно произнесла та, уставив пустой взгляд помутневших глаз в лицо матери.

— О Мерлин, что же ты натворила?! Маленькая моя! Помогите! Дина! Луиза! Фрау Лиззе! Догмар! На помощь! Золотая моя, милая моя, что же ты сделала, зачем ты сделала это?!

— Домой! – упрямо повторила девочка, повышая голос, и ее взгляд сфокусировался, а глаза потемнели. – Домой, мама, я хочу домой!

— Ты и так дома, родная моя…

— Нет! Я хочу вернуться в Блэквуд–мэнор!

— О небо, Етта, что же ты сделала?..

— В Блэквуд–мэнор, мама! Сейчас! – визгливо крикнула Генриетта, с необычайной силой рванув руки, и, странно изогнувшись, отскочила в угол комнаты.

— Леди Малфой? – раздалось из коридора.

— Кадмина? – послышался с другой стороны взволнованный голос Адальберты.

— Я! Хочу! Домой! – со злобой выкрикнула Генриетта, и внезапная волна вырвавшейся из нее магии отшвырнула Гермиону к противоположной стене.

В комнату вбежали слуги. Поднялась суматоха. Етта, потеряв сознание, упала лицом на усыпанный стеклянным крошевом пол.

* * *

Семейный целитель Саузвильтов, престарелый Фелекс Беккер, прибыл незамедлительно и со всем возможным хладнокровием оказал девочке помощь. Он не задавал лишних вопросов, действовал умело и быстро. Но остаться в замке не пожелал.

На прощание мистер Беккер подтвердил, что у его юной пациентки сильнейшее нервное расстройство, вдвойне опасное ввиду ее возраста и неустоявшейся колдовской силы. Такие разлады – всегда серьезная проблема для волшебника, ведь в лихорадочном возбуждении он теряет контроль над магией. А для ведьмы малолетней эти проблемы страшнее во сто крат.

Связывать магические силы ребенка в таком возрасте сильнодействующими средствами чревато страшными и непоправимыми последствиями, а слабые и легкие приемы в подобном состоянии рвущаяся наружу Красная магия сметает без следа, и они только раззадоривают ее. В сущности, сила эта способна победить и очень сильные средства, если есть потенциал.