Когда балансируешь на грани, очень просто сорваться в пропасть. Стоит только сделать неверный шаг. Но что будет потом? Смерть на острых камнях? Вечное падение? Или, может быть, от этого вырастут крылья, и ты поднимешься выше, в грозовое небо?..
Она сидела в полутемной комнате и с дрожью смотрела на свой крепко стиснутый кулак. Длинные острые ногти впились в кожу, причиняя боль, но она медлила — слишком страшно было взглянуть на камень, зажатый в начинающей неметь руке.
— Нет, нет, — шептала молодая женщина, невольно раскачиваясь на табурете. — Всё, что угодно, только не это. Не может быть, нет, нет, нет…
На двадцать девятом «нет» Белла резко разжала руку, и у неё закружилась голова. Камень был красным. Кроваво–красный кристалл на её ладони.
— Беременна, — заплетающимся языком прошептала Беллатриса, роняя на пол кристалл–тест, малодушно украденный у сестры, которая вот уже полгода тщетно пыталась подарить мужу наследника, — Великий Мерлин…
В ушах стоял неестественный гул. И мысли, от которых судорогой сводило всё тело, прыгали одна на другую, с кошмарной, режущей глаза очевидностью открывая перед оцепеневшей ведьмой пугающую реальность.
Со стороны всё выглядело естественно. Более чем. Уже семь лет как Беллатриса вышла замуж, и давным–давно пора было продлить древний и уважаемый род Лестрейнджей. Тем более младший брат её мужа, казалось, вовсе не собирался обзаводиться семьей.
Вот только миссис Лестрейндж уже давно подозревала своего супруга в невозможности иметь детей — и это её полностью устраивало. Но даже если она и ошибается…
Уже полгода, с середины прошлого лета, Родольфус не прикасался к своей жене, выполняя задание Темного Лорда далеко за пределами туманной Англии. Его не было. Не было, а значит…
Значит, этот ребенок… Он может быть только…
Беллатриса судорожно всхлипнула, стискивая руками живот. Утаить невозможно. Рассказать… Не перечеркнет ли эта глупая оплошность разом шесть лет верной службы, не завершит ли катастрофой долгие годы её почти безбрежного счастья?..
* * *
Пламя в камине потрескивало и немного чадило. Белла стояла, глядя на полы его мантии, и не смела поднять взгляд. А он застыл, повернувшись лицом к камину, и всё молчал, не шевелясь и даже, казалось, перестав дышать.
Тишина…
Угнетающее безмолвие длилось уже почти двадцать минут. Она страшилась слов, которые должны были прозвучать, но и терпеть ожидание больше не могла. Зависшее время плавилось в сознании, тягучей нугой обволакивая разум, не давая дышать, мешая пошевелиться…
— Что ж, — наконец задумчиво прошептал он. Белла напряглась. — Что ж, — повторил Волдеморт, медленно растягивая слова, подобно мужу её младшей сестренки. — Бессмертие бессмертием, а продолжение рода великого Салазара Слизерина…
У Беллы закружилась голова. Она боялась поверить тому, что предстояло сейчас услышать. Невозможно, совершенно невероятно…
* * *
— Родольфус, твоя жена ждет ребенка.
В глазах мистера Лестрейнджа блеснуло свирепое пламя, он бросил на сидящую в кресле супругу яростный взгляд. Казалось, стареющий маг готов был убить её немедленно.
— Благодарю, милорд, — сквозь зубы прошипел он. — Уверяю вас, она за это…
— Ты перебиваешь меня, Родольфус.
— Прошу прощения, милорд. — Мистер Лестрейндж тут же взял себя в руки и преклонил колено перед хозяином.
— Так вот, — продолжил Волдеморт тихо, — Белла родит этого ребенка…
— Но…
— Я сказал не перебивать меня! — повысил голос говоривший, сверкая багряными глазами. — Белла родит этого ребенка. И вырастит его как твоего сына или твою дочь. А воспитанием я займусь сам.
Глаза Родольфуса Лестрейнджа расширились. Он бросил взгляд на молча сидевшую в кресле Беллатрису и вновь посмотрел на Темного Лорда.
Нет. Этого не может быть.
А Белла даже не удостоила мужа взглядом, королевой восседая в высоком кресле и всматриваясь в глубину потрескивающего в камине пламени…
Девятнадцатого сентября Беллатриса Лестрейндж родила девочку. Очаровательное маленькое создание с очень смышленым взглядом. О том, чей это ребенок, кроме самих родителей знали лишь Родольфус и Нарцисса Малфой. Темный Лорд позволил Белле поделиться тайной с сестрой, не видя опасности в этом.
Беллатриса ухаживала за дочерью, не отходя от колыбели ни на минуту — но лишь потому, что так было угодно Ему. Она никогда не любила девочку всем сердцем — но любила по Его приказу, и от этого чувство её становилось ещё пламеннее, ещё крепче. Она только не могла обожать ребенка сильнее, чем его отца — но Он этого и не требовал.
Девочке было два года в канун того самого про́клятого для Беллатрисы и счастливого для магического мира Хэллоуина. Тогда Белла потеряла последние капли разума, перестала быть человеком.
В первые дни, когда она металась, совершая ошибку за ошибкой в поисках способа вернуть Темного Лорда, Нарцисса забрала маленькую Кадмину к себе.
Но вскоре её сестра попала в Азкабан вместе с названым отцом дочери Волдеморта. Нарцисса не могла оставить ребенка у себя — она просто побоялась пойти на столь рискованный шаг. К тому же, забота о дочери Лестрейнджей могла выйти боком на суде, который ещё только предстоял её мужу.
