Дочь Великого Петра - [147]

— В таком случае я отказываюсь объяснить ваше более чем странное поведение относительно меня. Вы сидите у меня, чуть не признаетесь мне в любви, обрываете это признанье на половине, что объясняете внезапным приступом головной боли, уезжаете, не кажете глаз около месяца и, наконец, просите снова свиданья запиской, очень странной по форме. Согласитесь, что я вправе удивляться.

— Но разве вы не знаете, что мне все известно? — вдруг выпалил граф, и взгляд его сверкнул торжеством.

Княжна глядела на него несколько мгновений широко открытыми глазами.

— Вам… Все известно… Что?!

Этот вопрос был задан так искренно, что граф положительно, что называется, опешил.

«Она ничего не знает!» — мелькнуло в его уме.

— Вам, значит, ничего не передавал Никита? — вслух сказал он.

— Никита… Какой Никита? — с тем же спокойным недоумением вместо ответа спросила, в свою очередь, княжна.

«Она играет… — решил мысленно граф. — Посмотрим, кто кого!» — и он снова добавил громко:

— Никита Берестов…

— Никита Берестов… — медленно, отчеканивая каждую букву, произнесла княжна. — Кто же это такой?.. Позвольте, не тот ли, которого звали «беглым Никитой», убийца моей матери и несчастной Тани?

Граф молчал, неотводно глядя своими черными, проникающими, казалось, в самую душу глазами на молодую девушку. Та спокойно выдержала этот взгляд.

— Где же этот Никита?

— Вам лучше знать это…

— Мне… Послушайте, граф, если это шутка, то очень неуместная… Вы, быть может, больны?

— Я совершенно здоров.

— Здоровы… — засмеялась звонко княжна. — Нет, вы не здоровы, если говорите такие вещи… Убийцу моей матери, Никиту Берестова, ищет полиция, а вы мне говорите, что мне лучше всех знать, где он находится.

— Он бывал у вас.

— У меня? Нет, граф, простите, лучше переменим этот разговор.

Она, как ему показалось, почти с соболезнованием посмотрела на него. Этот взгляд красноречивее всяких слов показал ему, что она считает или, лучше сказать, делает вид, что считает его сумасшедшим.

— Зачем менять разговор, — воскликнул граф, у которого хладнокровие молодой девушки вырывало из-под ног почву, — я именно по этому поводу просил вас назначить мне свидание. Снимите маску! Предо мной нечего играть комедии… Я сам виделся и говорил с Никитой Берестовым.

— Вы видели его и говорили с ним? — медленно произнесла княжна. — Это становится серьезным. Значит, вы-то действительно знаете, где он находится. Он, может быть, даже сознался вам в преступлении?

— Да, и рассказал все.

Граф подчеркнул последнее слово.

— Вы, граф, служите в Сыскном приказе?

— Нет, я не служу нигде.

— Я спросила это потому, что иначе не знаю, зачем вы допрашиваете убийц?

— Чтобы обличить его сообщницу.

— У него были сообщники?

— Я говорю сообщницу.

— И они, конечно, теперь в руках правосудия?

— Они могут быть.

— От чего же это зависит?

— От вашего желания.

— От моего? Тогда, конечно, я желаю этого… На вашей обязанности, граф, лежит тотчас же уведомить, что вы знаете, где находится убийца моей матери и несчастной Тани… Ведь вы знаете, что это ее отец.

— Я знаю это… — мрачно сказал граф Свянторжецкий.

Он начал понимать всю шаткость своего положения, если она будет продолжать в этом тоне. Наглость, с которою говорила с ним и глядела на него молодая девушка, положительно парализовала его волю.

— Если вы этого не сделаете, граф, — взволнованно между тем продолжала княжна Людмила Васильевна, — то это сделаю я… Я сегодня же вечером поеду к дяде и расскажу ему о вашем открытии, а завтра доложу об этом государыне.

Этого уже граф Свянторжецкий совершенно не ожидал.

— И это сделаете вы?.. — запальчиво воскликнул он.

— Ну, конечно, я, — смерила княжна его взглядом, — кому же еще сделать это, как не дочери покойной?

— Вы не дочь княгини Полторацкой.

— Что-о-о?! — встала княжна.

Граф тоже встал. Они несколько мгновений молча стояли друг против друга. Взгляды их черных глаз пересекались, как острия шпаг.

— Вы не дочь княгини Полторацкой… — повторил Иосиф Янович Свянторжецкий.

Молодая девушка отступила от него на несколько шагов и вдруг села на диван, около которого спускалась вышитая полоска сонетки, украшенной золотой кистью. Она откинулась на спинку дивана и правой рукой взялась за сонетку. Граф понял этот маневр.

— Подождите звонить… Я докажу вам, что… — заспешил он.

— Я и не звоню. Это так, на всякий случай… Я, напротив, с нетерпением ожидаю вашего объяснения.

Она глядела на него полунасмешливым, полунедоумевающим взглядом.

— Кто же я такая?

— Вы Татьяна Берестова.

— Татьяна Берестова… — медленно произнесла княжна, не сморгнув глазом. — Кто же сказал вам это?

— Мне сказал это ваш отец.

— Мой отец?!

— Да. Никита Берестов.

— Убийца?

— Убийца, которого вы были сообщницей.

— Мне, граф, следовало бы давно уже дернуть за эту сонетку, но я не из трусливых, тем более что я надеюсь, что ваша болезнь еще не дошла до буйства…

— Послушайте…

— Я слушаю, мне даже очень интересно. Ведь это точно сказка. Польский граф захватывает убийцу русской княгини и обнаруживает, что вместо оставшейся в живых княжны при дворе русской императрицы фигурирует дворовая девушка, сообщница убийцы своей барыни и барышни… Так, кажется?..