Дочь творца стекла - [21]

— Если бы я встретила твою мать, — сказала она, — я бы доказала ей, что я не особенная.

— Это было бы сложно, — отметил Мило, — ведь она мертва, — от ее потрясения он улыбнулся. — Не извиняйся. Ты не знала. Впрочем, — он погрозил пальцем и прищурился, собираясь спорить. — То, что человек мертв, не значит, что он не прав.

Он пытался пригладить ситуацию юмором. Но ей было стыдно.

— Странно, что я увидела тебя дважды за два дня.

Его ответ был бодрым:

— О, это не странно. Когда они назначали стражей для каз, я постарался оказаться тут.

— Почему? — она не могла поверить, что кто-то старался бы так ради нее.

— Почему? Чтобы увидеть тебя! Мы вместе спасли человеку жизнь. Думаю, если бы мы жили на Лазурных островах, это сделало бы нас женатой парой, — Риса не успела возмутиться, он улыбнулся. — Но меня устроит и быть другом.

Он хотел чего-то от нее? Она покраснела от подозрений. Может, он пытался подшутить над ней.

— Но зачем?

— Эм, давай посмотрим, — Мило постучал указательным пальцем по подбородку, делая вид, что обдумывал вопрос, хотя произнес ответ, словно это было очевидно. — Потому что ты мне нравишься? — она не собиралась принимать такой простой ответ без объяснений, и он склонил голову. — Ты другая. Я не знаю, чтобы какая-то другая девушка рисковала жизнью ради нищего. Я не о стражницах. Обычно они слишком утонченные. Тебе нужно быть осторожнее!

Риса чуть не улыбнулась. Она еще недавно думала, что всегда будет темным пятном в роду Диветри, и было приятно слышать, как кто-то хвалил ее независимость.

— Что ж, спасибо.

— Видела бы ты других из Семерки и Тридцати, — Мило прошел туда-сюда, подражая походке старика, глядящего свысока, потом походке казарры, которой не нравились запахи на улице, и она прикрывала лицо веером, а потом юной мисс, которая хихикала, заглядываясь на витрину магазина. Риса посмеивалась над его репликами под рукой. — Но ты можешь выглядеть напыщенно, да? — добавил он, улыбаясь ей.

— Что, прости? — ее тон стал холодным.

— Что, прости? — повторил за ней Мило. Он схватил письмо из ее рук. — Смотри, — он отошел на несколько шагов, расправил плечи и изобразил, как отбросил волосы. — Я рада знать, что я не под арестом, — он взмахнул письмом ее матери и указал на город. — Маттио! Отправь слугу в инсулу немедленно!

Глаза Рисы расширились, ее щеки вспыхнули. Она подумала, что он издевался, но веселье в его глазах было игривым. Она даже стала посмеиваться.

— Ты впечатляешь, когда так делаешь, — отметил Мило. — Это игра, или для тебя это естественно?

Риса улыбалась, хотя то, как он забрал письмо Джулии, заставляло ее нервничать.

— Всего понемногу. Порой приходится так делать, или меня не воспринимают всерьез!

— Особенно этот твой дядя, — присвистнул Мило. — Рядом с ним и лимон сладкий.

Он вызывал у нее смех. Последние слова напомнили, как отец запрещал смеяться над Фредо. Она невольно прикрыла ладонью рот.

— Ты хуже Петро, — сказала она.

— Кто он?

— Мой младший брат.

— Где он?

— В инсуле Кающихся Лены.

Он нахмурился.

— Почему ты не с ним?

Впервые кто-то задал ей этот вопрос. Он пронзил ее сердце как стрела. Она стиснула зубы, глубоко вдохнула и спокойно сказала:

— Они не хотели меня. Как и инсула Детей Муро.

— О, — он пожал плечами. — Невелика потеря.

— Это серьезная потеря! — воскликнула она. Глупо было думать, что простой страж поймет. — Я всю жизнь ждала, чтобы меня приняли!

— У тебя есть дела лучше, чем тратить время там, — Мило говорил серьезно. — Все знают об инсулах.

— Что они знают? — завопила она, пытаясь подавить тревогу.

— Это же частные школы для богатых? О, они учат чарам, это да, но они просто убирают юных представителей Семерки и Тридцати с дороги. Они занимают их своими мастерскими, чтобы старшие сыновья переместили потом семьи в казу и унаследовали их без состязания с братьями и сестрами. Так сохраняют мир в семье, хотя все эти наряды и церемонии делают вид, что это важно, да? Тебе не нужен этот бред.

Риса моргнула, не ответила. Да, дети обычно не жили в своих казах, когда их забирали в инсулы. Они проводили там исследования, посвящали себя жизни священников, перебирались в мастерские в маленьких городах. Мысль, что такая традиция просто позволяла следить за наследованием казы, и не приходила к ней.

— И мне это не нужно? — сказала она.

Мило покачал головой.

— У меня и сестры был когда-то свой маленький клуб. Нужен был пароль, чтобы войти. От этого мы ощущали себя особенными. Мы отправляли зашифрованные послания, собирали взносы и…

— О! — он сказал то, что потрясло ее. Ее кожу покалывало, словно ее ударило молнией. Риса не знала даже, что сделать первым. — Отдай мне письмо!

— А что? — он отдал послание. — Я его не порвал.

— Знаю! — она разложила лист, пару мгновений разглядывала его. Когда она подняла голову, в глазах стояли слезы. — Мило, — она едва могла выдавить слова. — Моя семья в ужасной беде.

12

Книги Катарре учат людей,

Башни Портелло стоят до небес.

Люди со всего мира,

Смотрят Буночио картины.

Пиратимаре мастерят

Корабли от якорей до мачт.

Диветри — стекло, Диоро — мечи.

А у Кассамаги слова — это чары.

— старая колыбельная

— Тише, маленькая Риса. Ты перенервничала, — мастерская была наполнена резким запахом стекла в печах. Кузен Фредо улыбнулся ей. — Мы все нервничаем из-за смерти короля. Может, тебе нужно прилечь.